"Геомар Георгиевич Куликов. Спокойствие не восстановлено (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

воодушевлением о том, под настроение, рассказывал. Но лишь Гошка пытался
выведать о молодом барине и их отношениях, Сережа умолкал, замыкался.
Иногда ему удавалось совладать с собой, а случалось и так, что он вставал
и, не говоря ни слова, уходил. И после этого исчезал на несколько дней.
Наученный горьким опытом, Гошка избегал больной темы, и дружба их была,
можно сказать, безоблачной. Но общение с Сережей не прошло даром и в
другом отношении. В отличие от того же старшего брата Мишки, он не
воспринимал крепостное состояние семьи и свое как должное, естественное,
от бога данное. Полагал очевидной несправедливостью и остро стыдился его.
В ту памятную среду Гоша сделался хранителем большой тайны,
доверенной ему Сережей. Еще прежде, появляясь после сравнительно долгого
отсутствия, Сережа иногда ронял невнятную фразу насчет того, что, мол,
<отсиживался в берлоге>. Что имелось в виду под <берлогой>, Сережа никогда
не объяснял, да и вообще мог обронить это слово только случайно. Гошка,
очень ревниво относившийся к Сереже и его дружбе, подолгу ломал голову:
что это было за место и где? Сережа из <берлоги> возвращался трезвый,
тихий, умиротворенный. В конце концов, потеряв надежду открыть загадку,
Гошка перестал о ней думать.
В тот день Сережа пришел к Яковлевым встревоженный и, как показалось
Гошке, подавленный. Перекинувшись парой слов с дедом Семеном, он
неприметно кивнул на дверь: нужен, мол, - и тотчас вышел. Гошка, помедлив
малость, дабы не вызывать дедова подозрения, последовал за старшим другом.
Сережу он нашел там, где они обычно уединялись для разговоров, за банькой,
что стояла в глубине сада. Тот сидел на бревне, с узлом на коленях, и
думал, похоже, о чем-то очень невеселом. Даже не услышал Гошкиных шагов.
Очнувшись, посмотрел на Гошку запавшими, в глубоких тенях глазами.
- Да, брат. Все на свете имеет свой конец. И как правило, печальный.
- Помер кто-нибудь? - точно по наитию спросил Гошка.
- Угадал.
- Кто?
- Один хороший человек. - И с явным желанием предотвратить дальнейшие
расспросы, продолжал: - У меня к тебе просьба. Надо спрятать этот узел.
Дня на три, на четыре. Можешь?
- А что там?
Сережа посмотрел долгим, испытующим взглядом.
- Немного белья, одежды и... - Сережа запнулся, - скрипка.
- Какая скрипка?
Сережа помедлил:
- Мой старый инструмент.
- А он разве цел?!
Сережа много раз говорил о прекрасном итальянском инструменте, в свое
время подаренном ему. Кем именно, он всегда умалчивал. Гошка догадывался:
вероятнее всего, молодым барином, о котором Сережа не любил вспоминать. На
все прежние расспросы о том, куда делась скрипка, Сережа отвечал
неизменно: какая разница? И вот теперь выясняется, что инструмент цел и
находится у Сережи!
- Посмотреть можно?
Сережа молча принялся разворачивать узел. Из одежек, в которые он был
запеленат, словно маленький ребенок, показался оклеенный коричневой кожей
футляр. Щелкнули замки. Сережа привычным движением откинул крышку, и Гошка