"Владимир Куличенко. Клуб города N (Мистическая повесть)" - читать интересную книгу автора

видный! Намедни половина ихнего дома пошла с молотка... Оно и понятно -
никаких денег не напасешься, ежели так кутить!
Эти слова смутили меня. Когда розвальни свернули в переулок, я увидел в
самом его конце арочный портал темного мрамора с дубовыми дверями. Раздетые
до косовороток мужики выносили из дома мебель и утварь, у крыльца расхаживал
помощник пристава. Я велел извозчику подождать и вбежал в дом.
В полутемной, выходящей во двор комнате второго этажа, раскинулся
навзничь на смятой постели Н.А. Голова со всклокоченными кудрями безжизненно
свисала с кровати, рука тянула край простыни; в ногах сидела некая юная
особа в ночной сорочке и, склонившись, закрыв лицо завесой волос,
меланхолически водила по ним гребнем. На низком столике подле кровати
высились початые бутыли, ваза с фруктовыми огрызками и табачным пеплом.
Н.А. постанывал, вскрикивал. Когда я подошел ближе, его веки вдруг
замедленно приподнялись, оголив налитые кровью белки, с губ сорвался
бредовый шепот. Состояние моего приятеля представлялось столь очевидным, что
я посчитал за пустое какие-либо обращения и, нахмурясь, покинул здание.
Я горько усмехнулся в душе, ощущая себя оскорбленным и обманутым в одно
время, но с той же ироничной и ядовитой усмешкой сознавал, что в который раз
в большей мере сам обманулся, нежели меня обманули.
По выходе в отставку мне был определен пенсион; кроме того, имелись
кое-какие сбережения, и выходило, что я был худо-бедно обеспечен на
обозримую будущность. Однако сия констатация принадлежала разуму, слабая моя
душа твердила иное: по заведенной привычке мнилось, что я беден, жалок,
несчастен, - если не в сию минуту, то стану таковым совсем скоро. По
временам представлялось, что я немедля должен нечто предпринять, дабы
избегнуть грозящего пагубного положения /и отчего столь непоколебимо
уверовал я в безрадостный исход?/. Разные предположения являлись на ум, но
как выбрать из них путное? Возвращаться назад, к тому, что, как я полагал,
было безвозвратно и навсегда покинуто?.. Уехать отсюда, из города, который я
был готов хоть в сей миг оставить без малейшего сожаления? Но куда уезжать?
Кто укажет место на земле, где меня ждут? В какую сторону обратить свои
гаснущие надежды? Или же оставить упования, рассудительно обратить взор на
жизнь и принять ее таковой, какой она меня принимает? В самом деле, когда я
покидал Кронштадт, надеялся слабо - ведь мне было ведомо, что Н.А. пьет; но
я не желал помнить об этом его изъяне, не считал это помехой, не думал, что
так все обернется, я все-таки надеялся, следует признать. И почему у меня
вошло в обыкновение опираться на чье-либо плечо, искать поддержку? Вот и
теперь, когда я остался один, - постыдно сознавать, но я решительно ни к
чему не способен прийти сам, ничего не могу решить, распутать...
Вместе с тем, когда еще ничего не прояснилось для моего сознания,
исподволь я уже ощущал итог недолгой душевной маяты: более не отважусь я на
перемены, переустройство, и дай Господь, чтобы я не переустроил, а попросту
устроил свое существование. Так-то...
Добрые люди подсказали, как найти дом, в котором сдавались
меблированные комнаты. Место было никудышное - на городской окраине, у
речной пристани, неподалеку трактир, лавки барышников, склады, курные избы
на береговом откосе. Чисто, бело, снежно, но весной здесь угадывались
мокрядь, грязь...
Дом был старой кладки темно-ржавых кирпичей, перила еловой лестницы
скрипели под рукой. Комната опрятная, выметенная, с сатиновыми занавесками