"Александр Кулешов. Эта боль со мной всегда" - читать интересную книгу автора

посмотрела на меня, бросила взгляд на часы и сказала:
- Без двадцати двенадцать!
- Ну и что же? - удивился я.
- Вы ведь все равно рано или поздно спросите, который час?
Посмеялись. Познакомились. На следующий день встретились. С тех пор до
самого моего отъезда встречались чуть не каждый день.
И все это время она ни о чем не спрашивала. Ни о чем на догадывалась?
Чепуха! Она, конечно, догадывалась, потому и не спрашивала.
Я много учился, и это было тяжелое учение. Знал, что меня ждет впереди,
и это было трудное ожидание. Лена снимала все - усталость, грусть, сомнения.
Она всегда была веселой.
Как-то я застал ее гадающей на каргах.
- Это чтоб убедиться, что все получается наоборот, - серьезно объяснила
она.
Но однажды наступил день, за которым не было завтра. Она, конечно,
ждала его, знала, что он когда-нибудь придет. Просто надеялась, что это
будет не скоро. А это произошло примерно за год до войны.
Я пригласил ее в ресторан, заказал шампанское и сказал, что уезжаю. Сам
не знаю почему, но мне хотелось быть с ней на людях перед этой разлукой.
Не знал, как Лена поведет себя. Может быть, я не доверял ей? Или себе?
Она сидела, не поднимая глаз, надув пухлые губы, словно злясь на
что-то, теребила ремешок своей потрепанной сумочки...
Я не стал ее обманывать, говорить, что еду в легкую командировку, что
скоро вернусь...
Прямо сказал, что уезжаю надолго, возможно, на много лет.
- Я знаю, - сказала она.
Я объяснил, что не только не беру с нее никаких обещаний, но что
единственное, чего бы мне хотелось, это чтоб она была счастлива. Пусть даже
с другим, раз нет меня, но пусть будет счастлива.
Я объяснил ей, что надвигаются трудные времена, что может быть война, и
что, если даже войны не будет для других, она все равно будет для таких, как
я, и неизвестно, сколько она продлится, и что ждать меня наивно и глупо.
- Ничего, дождусь, - сказала Лена.
Она не плакала, смотрела на меня спокойно и весело, как всегда. Я
гонял, что она верит в нашу встречу и хочет, чтоб и у меня была эта вера.
Говорила, что мы поженимся, когда я приеду из этой командировки, а она
кончит свой иняз.
- Готовить я не умею, имей в виду, - говорила она, воинственно глядя на
меня. - В этом деле я шляпа. Ты, между прочим, тоже. Будем ходить по
друзьям. Составим график и будем ходить.
Несколько минут, размахивая руками, она фантазировала на эту тему.
Потом, как всегда неожиданно, следовал вывод:
- Лучше будем голодать, но вдвоем. Правда? Вот о чем я мечтаю, чтоб все
время быть вдвоем!
А я все время знал, что мы никогда не будем вдвоем, что не поженимся,
что все это так и останется мечтой.
К началу войны я уже занимал в германском вермахте приличный пост.
Потерять его было бы катастрофой. И мне не уставали напоминать об этом.
"Строжайше соблюдать конспирацию", "Ни при каких обстоятельствах зря не
рисковать", "Мелочами не заниматься", "Сосредоточиться на главном", - читал