"Олег Кулаков. Нукер Тамерлана " - читать интересную книгу автора

прямой потомок основателя ислама пророка Мухаммеда.> и учеными людьми, что
состояли у него на содержании. Однажды мала показалась Тимуру обычная доска
из шестидесяти четырех клеток, и он придумал свои шахматы - большие, с
доской из ста сорока четырех клеток, с дополнительными фигурами -
верблюдом, жирафом, лазутчиком и барабанщиком-трубачом. Придворный
шахматист Тимура Алаэддин ат-Табризи, более известный под псевдонимом Али
Шатранджи<Шатранджи - от "шатрандж", названия шахмат на средневековом
Востоке. Придворный шахматист Тамерлана, один их величайших игроков в
шахматы своей эпохи.>, которого, явившись ему во сне, обучил искусству игры
сам Аллах, был сильнейшим из мастеров. Играл он и на обычной шахматной
доске, и на большой Тимуровой, и на нескольких сразу. И никогда не
проигрывал.
Эмир содержал пышный двор, при котором было много образованных людей -
цвет мысли своего времени, ученые и писатели, художники, зодчие и
музыканты. Его империя должна была служить образцом всему мусульманскому
миру. Кто-то приходил к нему сам, ища лучшей доли, кого-то он привозил из
похода, захватив в плен. Если человек представлял для Тимура какую-то
ценность, то судьба его была решена. Неважно, что сам Тимур не умел читать
и писать. Зато он умел воевать и править. Прочесть и написать за него могут
и другие. Тимур был неграмотным, но не был невежественным, и его вопросы,
когда он участвовал в диспутах с богословами и учеными, частенько ставили
их в тупик.
Он был умен, хитер и двуличен, и в то же время простодушен и прям, как
лезвие собственного меча. Он убивал сотнями тысяч и терпеть не мог, когда
при нем говорили об убийстве и кровопролитии. Он ненавидел ложь и лесть, но
мог, не моргнув, выслушать вопиющую дерзость, если она шла от чистого
сердца и произнесший эти слова верил в свою правоту. Тимур любил правду,
какой бы она ни была.
Он создал империю и следил за нею, как рачительный хозяин. Как бы
далек и длителен ни был его очередной поход, возвращаясь, он строго
спрашивал с тех, кому в свое отсутствие доверил управление государством. Он
был въедлив и проверял каждую мелочь, вплоть до гвоздей, пошедших на
строительство новой мечети. Не потому, что не доверял людям, которые были
преданы ему душой и телом, а потому, что иначе не мог. Он не был скуп,
просто империя являлась детищем его жизни, единственным достоянием, которое
он хотел передать внукам. Не сыновьям, а внукам. Ибо было ему пророчество,
что семьдесят поколений его потомков будут царствовать после него. Он
создавал империю для них, а не для себя.

* * *

Тимур охотился и пировал два дня подряд - краткая передышка перед
грядущим походом в Индию, где много золота и его нужно взять. Два дня пиров
- сущая безделица. Он мог пировать неделями, если была к тому охота, и
притом сохранять трезвую голову. Он охотился, пировал и менял резиденции -
не мог долго сидеть на месте, словно постоянно находился в походе, не
прекращающемся ни на миг.
С коня Тимур соскочил сам. Нелегко это сделать, когда правая нога,
ужаленная в молодости сеистанской стрелой, с той поры так и застыла
полусогнутой. И правая рука тоже не гнулась в локте. За годы он настолько