"Алексей Николаевич Кулаковский. Хлеборез " - читать интересную книгу автора

отшлифовывать приказы комбата. Короче говоря, поручили мне выполнять
обязанности старшего адъютанта при особом автобатальоне. В моем подчинении
были три писаря во главе со старшим сержантом сверхсрочной службы,
начальником ГСМ, по-нынешнему - заведующий складом горюче-смазочных
материалов; повар полевой кухни, который привозил нам обеды, теперь уже
хорошо не помню - откуда, и еще кто-то из подсобной службы. Кроме этого, на
моей ответственности был огромный штабной сейф, где хранились книги учета
личного состава, служебные дела командиров авторот, автовзводов и другие
документы.
Беря меня в свой штаб, командир автобатальона, пожилой, медлительный в
движениях капитан, который по возрасту уже давно мог бы быть майором, а то и
подполковником, строго - иначе он не мог обращаться к подчиненным, - но с
ноткой уважения сказал:
- Ты, Чарот, тоже не из молодых...
- Чаротный, - поправил я.
- Что значит Чаротный? Выдумал кто-то? Чарот! И проще и понятней! Что,
ты отсрочкой пользовался?
- Несколько лет, пока учился.
- Какое образование имеешь?
- Пединститут.
- Весь, полностью?
- Весь, - подтвердил я.
- Ну, так... Ты мне подходишь!.. Только не очень нос кверху задирай
оттого, что будешь тут грамотнее всех нас! Нам, брат, не хватило времени на
эти педагогики... Зато мы в военном деле!.. А у тебя - только полковая
школа. Старший сержант в тридцать лет!..
Капитан замолчал и отвел в сторону утомленные, глубоко запавшие глаза.
Наверно, сам не очень гордился своими знаниями военного дела, так как
чувствовал, что его золотая пора молодости, когда можно было и учиться, и
надеяться на высокие ступени, давно миновала, прошла. И никакой силой теперь
ее не вернешь, никакими стараниями не компенсируешь упущенное время.
На моем рапорте капитан что-то долго и вдумчиво писал, и по тому, как
старательно он выводил буквы, как неуверенно и неловко шевелилась его рука с
карандашом, который он держал всеми пятью пальцами, я понял, что грамотность
не в дружбе с моим теперешним начальником.
- Если будешь хорошо справляться, - сказал капитан, - то аттестую на
техника-интенданта и пошлю документы в штаб корпуса. На строевика ты не
потянешь, для этого курсы надо закончить. А на интенданта потянешь!
Не знаю, как там я "тянул" в штабе автобата, стараться, конечно,
старался, но через некоторое время капитан выполнил свое обещание - послал
на меня аттестацию. Сегодня послал, а назавтра приехал в автобат Ярызка, уже
готовый техник-интендант, краснощекий, белозубый, с неотмытыми от чернил
пальцами на правой руке.
- У меня есть адъютант! - возразил комбат, выслушав рапорт новичка.
- Я прислан старшим адъютантом, - уточнил Ярызка. - Это значит -
начальником штаба особого батальона.
- Так у меня и есть такой, - не уступал капитан. - Вон он, - комбат
показал на меня и на широкий крестьянский стол, за которым я сидел. -
Старший сержант, правда, но я послал аттестацию.
- У меня предписание! - уверенно сказал Ярызка, скрыв на момент белые