"Валерий Кукушкин "Химеры урочища Икс", документальная повесть, Москва 1997" - читать интересную книгу автора

- А может, просто шрам был у животного, или, скажем, чемнибудь кожу он себе
так сильно распорол, что действительно швы накладывать пришлось? - спросил
кто-то.

- Нет. - Гусев уверенно помотал головой. - Уж бабушке ли не знать свою
скотину!.. Не было ничего такого, да и, сами понимаете, когда крестьянин
поросенка маленького покупает, так уж осмотрит как следует - не больной ли?
Нет, никаких швов до этого не было.

А то еще такое дело было, я сам тому очевидец. Случилось это опять же году в
45-46-м, примерно в сентябре. Пастух рано утром вышел, а на улице-то туман;
но увидел все-таки, что на осарках, на крыше одной из житниц сидит
здоровенный глухарь. Пастух сразу ко мне заходит. "Сашка, - говорит, - вон
глухарь-то какой здоровенный на крыше сидит!" А у меня как назло - ни одного
патрона. Я - сразу к Гепеухе (а мы с дядей Андреем, несмотря на разницу в
возрасте, друзьями были). Давай, говорю, ружье-то скорей! Тот ружье и
патронташ схватил - и на улицу. А было у него 12 патронов. Подошли мы к
глухарю метров на 50. Гепеуха прицелился - ба-бах! Мимо! А глухарь-то сидит!
Он - еще патрон. Опять мимо?! Не может быть! Подошли ближе. Выстрелили.
Видно, что дробь по птице хлещет, бьет ее, перья рвет, а глухарь сидит - как
окаменел, ничего не чувствует. Мы уж совсем близко подошли, бьем, уже
обозлились. Остался последний патрон, а был он с крупной дробью. Дядя Андрей
выругался - чертово, говорит, место! - да уж вот этим-то зарядом глухаря и
сшиб. Ну, глухарь - как решето, и упал лишь потому, что последним этим
выстрелом ноги ему перешибло. Пришли домой к Гепеухе. Сидим, разговариваем о
деле таком необычном. Потом решили еще раз глухаря осмотреть. И что же? Из
груди у него - сразу-то мы и не заметили! - высовываются две проволочки, как
бы медные, каждая в четверть длиной (четверть - расстояние между
расставленными большим и указательным пальцами). Мы грудь ножом разрезали, а
там - небольшой четырехугольный предмет, довольно тяжелый; проволоки из него
выходили.

Глухаря сварили, но запах от него идет неприятный - нельзя есть. Швырнули
его собаке Султану - и та не ест. Я еще, помню, с тех проволочек трубочки
срезал - для блесны. А предмет тот четырехугольный и хозяйка, тетка Авдотья,
видела. Мы его потом в крапиву забросили...

* * *

Разговор закончился поздно. Услышано в тот вечер было много. Масса необычной
информации, выданной Гусевым, к концу беседы занимала в пространстве уже
значительный объем; ее авангарды вторглись в головы слушавших. Одни были
сокрушены и капитулировали, другие, заключив тайный договор, разворачивали
свои войска совместно с новым союзником, третьи медленно отступали, не видя
необходимости начинать кампанию, четвертые остались за стенами собственных
крепостей, давая авангардам "врага" обтекать их, пятые сами ринулись в
атаку. Гусев ушел, но воздвигнутое им государство уже жило: оно нападало и
защищалось, его границы деформировались, стены воздвигались и рушились.
Выпущенные им через трещину времени призраки, выйдя из далекого, размытого,