"Валерий Кукушкин "Химеры урочища Икс", документальная повесть, Москва 1997" - читать интересную книгу автора

копытах". Не поверили им. Собрали сход всей волости и порешили: сына
помиловать по молодости лет, а отца - убить.

- Как так убить? Возможно ли было такое?

- А вот слушайте. Собрался сход, кричали много, и все-таки так решили,
поскольку эти двое своими действиями три семейства, своих же селян, под
голод подводили. Священник несколько раз слово брал и все просил о
помиловании. Да ведь виданное ли дело: у своих, у крестьян, воровать! На том
и порешили. Составили бумагу. А в деревне жил один пьяница - совсем пропащий
мужик. Говорит: "Дайте я убью". И вот, что же вы думаете - собрали всю
деревню, ребят отвели подальше, осужденного того к дереву привязали - и он,
и священник до последнего о помиловании просили, - и пьяница тот прямо ему
из ружья... Такие, говорят, порядки были... В народе про вора этого так
потом говорили: "Продал душу дьяволу". А цыгане с той поры через деревню в
кибитках своих - с гиканьем, и уж чтоб остановиться - упаси Боже!

...За окнами шумели редкие машины. Осенний день клонился к закату. Мы
находились в планетарии, в центре города. Сидевший перед нами человек
говорил о давно прошедших временах, людях, событиях. О странных, невероятно
странных событиях! И я вдруг ощутил то, что впоследствии ощущал не раз:
время, в котором я существовал, перестало иметь лишь сиюсекундную
значимость; оно вдруг дало трещину; затаив дыхание, я погрузился в нее и
обнаружил, что движение времени, протекавшего над моей головой и уносившего
к старости и разрушению весь этот город, всех людей, весь мир, - это течение
лишь вовне; в глубине же его плотная граница была лишь спереди, в настоящем.
Я обернулся назад и увидел огромное мутное пространство: давно ушедший мир,
сохранившийся здесь в неприкосновенности - в него можно было войти; этот
человек говорил о нем, и он стоял рядом - нас было двое. Испугавшись новизны
ощущений, я вынырнул наверх. Ярко горел электрический свет.

- А было, говорят, и такое, - продолжал свой рассказ Гусев. - Стали в одной
из деревень дохнуть куры. Тоже беда. Оказалось, что пастуху зеленые
человечки дали мешок "муки", так как корм у него кончился. И попросили
"муку" эту рассыпать по деревне. После чего куры-то и стали дохнуть.

Или вот какой случай произошел летом 40-го года у Прасковьи Гусевой. Звали
ее все Лешиха, поскольку отца ее, лесника, прозвали в народе Лешим за то,
что он знался с "зелеными"... Пошла она на двор, а там рядом с коровой стоит
этот. Корова ведет себя спокойно. На боку у нее - белое пятно, а из середины
его кровь идет. Лешиха на того "зеленого" кричать стала, ругать его - а он и
внимания не обращает. Пошел не спеша на задворки. Там его еще трое ждали.
Она и их отругала. А они все четверо так потихоньку и пошли...

Моя бабушка тоже мне рассказывала, что после войны решили как-то поросенка
зарезать. Зарезали, стали в огороде шкуру палить, смотрят - а сзади, внизу,
шов заросший, в виде креста, именно шов, какие при операциях делают. А
поросенок-то незадолго перед этим вел себя странно: есть перестал, кричал,
почему и заколоть его решили Да и сама бабушка говорила, что в это время дня
три какой-то страх на нее нападал.