"Анатолий Кучеров. Служили два товарища... " - читать интересную книгу автора

Калугин немного в сторону отошел, видит: купол белый качается, при
свете луны можно, конечно, заметить, но места вокруг дикие, болото.
Походил он еще, потом снова внизу по-условленному замигал фонарик -
мол, порядочек, не волнуйтесь. Калугин полетел домой и все думал о Насте,
надоедал даже командиру: "Нельзя ли узнать, как она, жива ли?"
И вот через два месяца, когда выпал очень дождливый и облачный день,
все мы под вечер сидели в столовой, и "козлятники" резались до помрачения
ума, на аэродроме приземлился маленький связной самолет, на борту его был
только один пассажир. Вы догадались: конечно же, Настенька!
Об этом сразу стало известно. Калугин побежал на поле, но она уже
прошла, точнее - не прошла, а ее провели к Василию Ивановичу. Настенька была
ранена в плечо. Ей сменили повязку. Погодка выдалась в тот день, как
говорится у нас, техническая - техникам только и работать! - и не позволяла
лететь дальше. Настеньку отправили на командирской машине в Ораниенбаум.
Вернулся Калугин к ночи очень расстроенный и объявил, что сам усаживал
ее в катер и что она его сразу узнала. О чем они говорили, не знаю.
Ночью не спалось, и я слышал, как Калугин долго сидел у керосиновой
лампы, писал письма и говорил сам с собой. Несколько раз я слышал, как он
повторил: "Удивительная женщина!"
На этом дело, казалось, и кончилось. Но, как вы увидите, это было не
так.
Вскоре после этих событий и состоялся вылет, в котором мне с Васей
Калугиным сначала посчастливилось разбомбить мост, а потом не
посчастливилось, и мы угодили к Вале Горемыкиной в медпункт.

* * *

Вылет назначили на тринадцать часов, а в пятнадцать уже начинало
темнеть.
Маршрут у меня был рассчитан и проложен на карте, да я мог и не
беспокоиться о маршруте: командир полка решил сам вылететь ведущим первой
тройки.
Когда вылетал командир полка, сильный ветер дул с моря, обещая не то
оттепель, не то метель. Но предполагалось, что бомбоудар мы нанесем прежде,
чем разыграется непогода.
Наш сто пятый летел во второй тройке и шел ведущим. Я сел на свое место
позади Калугина, прибежал наш стрелок-радист Сеня Котов, и мы вырулили на
старт, прогрели моторы, потом, как обычно, Калугин дал полный газ, отжал
тормоза. Плавно и оглушительно заработал винт.
- Все в порядке? - спросил Калугин и помахал рукой: "уходим в воздух".
На разбеге незаметно отделился хвост от земли, самолет взлетел, и вот
мы в воздухе. Калугин красиво ведет самолет, я люблю его работу.
Над аэродромом собрались, пристроились к ведущему и легли на курс.
Все было как всегда в этих полетах первой военной зимы. Меньше получаса
пути до цели и обратно. В мирное время - коротенькая прогулка.
Идем намеченным курсом. Контролирую по приборам, как летим, на какой
высоте. В наушники время от времени слышу, как переговариваются летчики в
строю.
Сеня Котов, наверно, горланит песню. Наш Котов любит в полете петь: он
подбадривает себя.