"Анатолий Кучеров. Служили два товарища... " - читать интересную книгу автора

оставался в своем полку, с товарищами, с Васей Калугиным, среди людей,
которых я любил!
"Что же делать почти два дня?" - спросил я себя, выходя из
Адмиралтейства. И случай (в старину сказали бы - судьба) ответил на мой
вопрос: едва выйдя на Невский, я увидел Веру. Она шла навстречу спокойно,
будто гуляя. Не помню, в каком она была платье, с какими горошками, это,
знаете, не по моей солдатской части, но что хороша она была - это так.
Удивилась и обрадовалась, и даже испугалась - все в одно время.
- Вот сколько лет не встречались, а теперь через день, - сказал я,
протягивая руку и с трудом скрывая волнение.
- Я ведь последние два года не жила в Ленинграде - в Москве у тетки...
училась... - заторопилась от смущения Вера, - сейчас ходила к подруге,
помогала укладываться, у нее трое ребят.
- Куда едет ваша подруга? - спросил я.
- Уезжает на какой-то барже... да, на обыкновенной барже по Мариинской
системе, в Казань. Три недели, целое путешествие! И мы с нею так
заработались! Она с ребятами побежала к врачу, а я домой - перехватить
чего-нибудь.
- Я тоже собираюсь обедать, пообедаем в гостинице?
Вера покраснела, услышав мое предложение, попыталась отказаться. Но я
не мог отпустить ее, и она, по-видимому, тоже не хотела, чтобы я ее
отпустил.
В это время в "Астории" еще можно было хорошо пообедать. Деньги у меня
были, и я заказал несколько блюд позамысловатее, взял бутылку грузинского
красного вина.
Сначала у нас завязался анкетный разговор. Столько лет ведь прошло: я
многого не знал. А теперь узнал, что Вера окончила строительный техникум и
служит в проектном бюро, что бабушке ее семьдесят лет, что мать ее с братом
уехали в Новосибирск, что отец умер.
Вера раскраснелась, оживилась - удивительно приятно было на нее
смотреть.
- Все я понимаю, Верочка, одного не пойму: зачем вы остались? - спросил
я в мучительной тревоге о том, что, вероятно, она осталась ради какого-то
близкого ей человека.
- Не хочу бросать дом, уезжать куда-то, и бабушка наотрез отказалась,
говорит: "Все равно где помирать..." А знаете? - Вера подняла глаза, - может
быть, и не в этом дело... Даже наверное не в этом! Только не смейтесь надо
мной. Хорошо? - Она приблизила ко мне лицо и доверчиво вполголоса
заговорила: - Хочется сделать что-то очень важное, очень нужное... Вот пойду
на фронт, как другие... Нет, не могу я уехать, лучше полы в госпитале мыть!
И не верю я, что с Ленинградом что-нибудь случится! Не верю!
- Верочка, - сказал я, - это правда, получше, если здесь останется
поменьше народу... - а подумал, что у нее, конечно, никого нет, кроме
бабушки, и от этого мне стало жарко и весело.
За соседним столиком толстый человек с обрюзгшим, оливковым от загара
лицом ел ветчину, густо намазывая ее горчицей.
Я показал Вере на него глазами и спросил:
- Как вы думаете, кто этот человек без шеи за соседним столиком?
- Инженер-железнодорожник, - ответила она не задумываясь.
И мы начали перебирать всех сидевших вокруг и угадывать, кто