"Анатолий Кучеров. Трое " - читать интересную книгу автора

"Воздух трепетал над камнями, разрезанный по всем направлениям
крыльями. По земле, как шарик ежа, кубарем катились птичьи тени".
Или такую:
"Родиной Царая были черные лесистые горы, где деревья иногда бывают в
два обхвата и где дома складывают из круглых бревен, а в пазы кладут мох,
где деревья, ползущие по склонам, закрывают простор, прячут человека,
приучают к лесным запахам и шумам; где ветер с трудом прокладывает себе
дорогу сквозь чащу, оставляя на опушках свое прозрачное тело, изорванное
сучьями, ветками и листвой".
Это из рассказа "Илита", из книжки, вышедшей в тридцать девятом году.
Кто же слыхал об этой книжке - "Потерянная любовь" - четверть века спустя?
И кто читал роман с незаманчивым названием "Поиски будущего",
опубликованный еще раньше, в тридцать шестом? А роман-то был написан
отлично, на иных страницах проза не уступала тыняновской, некоторые главы
прямо увлекательны...
Но все же это был не роман, а только полромана ("конец первой части" -
значилось на последней странице), и той отваги ума, которая Тынянову
позволила влить в исторический сюжет навязанное современностью отчаяние, -
отваги автору "Поисков будущего" не хватило. Вот и остался его роман
недоконченным: общепринятый к концу тридцатых годов взгляд на М. А.
Бакунина, вокруг судьбы которого вращается повествование, - не стоило
иллюстрировать...
Потом началась война, и А. Кучеров стал военным журналистом. Потом он,
как уже сказано, сделался сотрудником журнала "Звезда", где и проработал
восемнадцать лет.
Это вредная работа для прозаика - целыми днями читать и править чужую,
часто неважную прозу. Когда урываешь - ночью ли, утром - часок для своей, то
очень трудно настроиться на собственную волну: множество помех, чужих
голосов ее заглушает.
Ну вот, так и получилось, что А. Кучеров писал немного, печатался
редко. Его уважали, его небольшие повести (три или четыре за двадцать лет)
читали и хвалили; пожалуй, научные его труды (главным образом, о русской
литературе восемнадцатого века) ценились в профессиональной среде повыше; но
прежде всего и более всего он славился как редактор - порядочный, добрый,
умный, опытный.
Вероятно, коллеги знали, что Кучеров потихоньку пишет
автобиографическую прозу, но едва ли кто-нибудь, кроме самых близких людей,
с нетерпением дожидался окончания этой большой работы.
И когда книга наконец вышла в свет (правда, тираж ей дали крошечный), -
это расценили как рядовое событие местного значения. Две-три положительные
рецензии, дюжина-другая поздравительных писем и телефонных звонков, - и все.
Точно камешек бросили в реку.
По-моему, "Ветка рыжей сосны" была победой. Победой художника над
журналистом, победой литератора над собственной биографией. Писатель Кучеров
после долгих, затянувшихся на целую жизнь поисков все-таки нашел себя -
вернувшись в свое детство.
Нет, нельзя сказать, что прежде он работал зря. Сама "Ветка рыжей
сосны" несомненно восходит к пронзительным "Рассказам о мальчике",
написанным в тридцатые годы.
И повесть "Служили два товарища...", при всей скромности решаемых в ней