"Анатолий Кучеров. Трое " - читать интересную книгу автора

сообщения, окопы. Одна лишь узкая полоска старого деревянного пирса
оставалась свободной. К ней приставали корабли. В окопах стояли часовые.
На дачный городишко спускалась вечерняя темнота.
Морозов и Борисов закурили. В этом человеческом обряде, в этой земной
привычке, в папиросе с двумя граммами табака откуда-то с южного берега Крыма
или Кавказа, было притяжение земли. В папиросе заключался покой, которого
недоставало в крови и в сердце.
Два облачка дыма скользнули в вышину, и стало легче.
- Мир потерял замечательного математика, - с ожесточением и упорством
Морозов повторил свою мысль, не дававшую ему покоя.
- Слушай, Булка, - сердито сказал Борисов, - довольно! Отправляйся
лучше в парикмахерскую.
Они покурили, повернули назад и расстались.

* * *

Возле главной улицы, за высоким красным собором с простреленной
колокольней, в двухэтажном флигельке пряталась парикмахерская. Гарнизон взял
ее под свое покровительство, и в ней всегда было полно офицеров. По вечерам
на широкое зеркальное окно опускали черную штору и, если не работал движок,
зажигали свечи.
Перед двумя зеркалами за двумя креслами работали две девушки, черная и
рыжая, с прической "конский хвост". В очереди сидели офицеры, их было трое,
когда вошел Морозов.
- А, Морозов! - сказал начальник почты, седой полный майор. - Липочкину
пришли два письма, вот бы обрадовался.
Морозов не ответил, офицер штаба полка подвинулся на диванчике, чтобы
освободить место, и сказал:
- Командир ищет тебе стрелка.
- Другого такого не найти, - мрачно сказал Морозов.
Пламя свечей отражалось в зеркалах.
Девушки разговаривали на своем трудном, непонятном Морозову языке. В
углу на керосинке кипел и посвистывал чайник. Матово блестели подносы и
стаканчики из нержавеющего металла. Особый запах незнакомых духов
распространялся от пульверизаторов, от халатов и кожи девушек, нежно
мерцавшей в свете свечей.
- Вот и вы! - медленно выговаривая непривычные русские слова, сказала
рыжая и метнула в Морозова долгий обещающий взгляд.
"Не смотри на меня, ведьма!" - подумал Морозов, но нарочно замешкался с
газетой, чтобы попасть к ведьме в кресло.
Теплые руки, запахи цветущего сада, жар мыльной пены, отражение язычков
пламени - все это было как волшебство после полета над зимним морем и после
смерти, сторожившей за спиной.
- Вы последний, - шепнула рыжая, - проводите...
Морозов постоял в тени дома, покурил... Показалась луна, и стало
светлее. Рыжая выскользнула из парикмахерской, кутаясь в шубу и черную шаль,
прижалась к Морозову, и они скрылись под густыми ветвями едва распускающихся
каштанов.
Морозов молча вел свою спутницу. Ее острые каблуки стучали по камням. В
его сегодня ожесточившемся сердце жил образ девочки, от которой он был за