"Анатолий Кучеров. Трое " - читать интересную книгу автора

- До свадьбы заживет. Поздравляю с посадкой, штурман. Здорово
благополучно сели! - отрываясь от фляги, промычал Морозов. - Но радоваться
рано, ребята. Проверьте оружие.
Он с трудом произнес эту речь. Штурман и стрелок проверили пистолеты,
они были полны патронов.
- Борт-паек!
Какие добрые руки собирали этот паек! Здесь было все, что по закону
положено летчику в аварии. Три плитки шоколада, три пачки галет и отдельно
солдатская фляжка в суконном чехле - с чистым спиртом. О ней позаботился
механик.
Они отстегнули парашюты и стали вылезать из самолета, протискиваясь
мимо старого высокого пня, сорвавшего дверь с кабины.
Ивашенко, принявший на себя все обязанности Липочкина, позвал Муху.
- Ребята, - сказал Морозов, вытирая мокрое от пота лицо, - не будем
жаловаться.
Они разбавили спирт водой и по очереди выпили из крышки фляги. Ивашенко
вспомнил о пулемете, снял и выбросил затвор. Приборы разбились при падении.
Все это сейчас было не нужно: ни пулемет, ни приборы.
Борисов достал карту, компас и попытался определиться.
- Судя по всему, нас снесло на юг километров на сто - сто пятьдесят от
своего аэродрома. Вокруг, наверно, полно немцев. Где-то рядом линия прорыва
Второго Украинского.
- Слоеный пирог, - сказал Ивашенко.
- Посмотрим, не предсказывай, - рассердился Морозов.
Сверху все ясней, а на земле у них не было ориентиров. Они не знали
точно, где находятся, а надо было подальше уйти от самолета. Борисов
предложил продвигаться на восток.
Пошли сквозь лес напролом.
Морозов шел молчаливый, сосредоточенный. Он старался понять, допустил
ли ошибку и когда же это случилось? Забыл о противозенитном маневре? Нет, не
в этом дело. Осколок заклинил рули. Эту случайность невозможно
предусмотреть. От нее чаще умирают, и точка. А он попытается выбраться и
вывести своих ребят назло всей фашистской сволочи в мире. Все же у него
железные парни. Идут по болоту, как следопыты. Ивашенко, конечно, не
Липочкин, но идет неплохо.
На земле лежала прошлогодняя листва и пахло сыростью. Вокруг
поднимались то рыжие сосны, то ольха да ива с розовыми сережками.
Они шли всё на восток и заблудились в болоте.
Болоту не было конца, оно светилось изумрудными крошечными озерцами,
рыжело прошлогодней осокой, уходило в гниющий кустарник. Оно дышало и
полнилось водами проснувшихся весною ручьев. Не было тропок. Шли мокрые,
потные, грязные. Болото зловеще хлюпало под ногами. Ивашенко, самый
маленький и легкий, шел впереди, за ним Муха.
Они шли и ползли, перемазались в болотной жиже, мокрые, страшные. Один
раз Морозов провалился по пояс: он был самый грузный. Ивашенко и Борисов,
напрягая последние силы, вытащили его на тропу. Морозов улыбнулся одними
губами на черном от грязи лице.
- Стрелок ничего, молодец, чувствует землю...
Постояли, чтобы отдышаться.
Они так измучились на этом проклятом болоте, что не могли говорить. И