"Василь Кучер. Плещут холодные волны (роман) " - читать интересную книгу автора

на конверте.
На столе уже появилась старенькая, потрепанная записная книжка.
Последняя, севастопольская, сохранившаяся чудом. Она лежала перед Крайнюком
и тогда, когда он писал свой первый военный роман "Матросы идут по земле".
Писал ночами, за расшатанным столом, и вторично переживал все то, что
перенес в Севастополе, что пережили его фронтовые друзья и вообще
севастопольцы. Перед глазами не раз всплывал веселый, бодрый Павло Заброда с
автоматом на груди. И трудно было поверить, что он врач и полевой хирург.
Иногда Павло приходил к писателю, словно в каком-то сне, словно в
болезненном воображении, вот так, среди ночи, вдвоем со своей Оксаной. Но
Оксана была какая-то грустная и печальная и все спрашивала: "Ну что вам от
меня надо? Я больше уже ничего не могу... Меня завтра поведут на расстрел.
Гестапо не прощает..." Потом так же приходил не раз, словно из тумана, и
Прокоп Журба, громыхая костылями. Он весело смеялся, все подтрунивая над
инженером Каблуковым, до сих пор носившимся с противогазом, в котором лежали
двадцать тысяч государственных денег... Писать было трудно; ведь все, что
происходило во время войны, он переживал вторично. Сердце стало слабеть. Не
выдержало. Инфаркт. Странное какое-то название. Народ издавна называл эту
болезнь разрывом сердца. Крайнюк болел долго, и все жалел, что нет возле
него капитана медицинской службы Павла Заброды. Если бы тот был здесь! Нет,
с того света человека не вернешь.
Не вернешь? А вот это письмо? Ведь его написал сам Заброда. Написал
своей собственной рукой и просит немедленно приехать к нему в гости. Он бы и
сам приехал к Крайнюку, но отпуск свой уже использовал, а с работы
отлучиться не может. Заброда хочет рассказать Крайнюку о том, что произошло
с ним потом, после боев в Севастополе, когда его все похоронили: и мать, и
брат, и невеста. А он воскрес. Может, это будет интересно Крайнюку. Все это
время он был очень далеко и книгу Крайнюка "Матросы идут по земле" прочитал
лишь недавно и тут же написал в издательство письмо, попросив прислать ему
адрес писателя. Ведь этот Крайнюк, наверное, тот самый командир батареи, а
потом журналист газеты "Красный черноморец", с которым Заброде довелось
вместе воевать под Севастополем. Он уверен, что это тот самый Крайнюк,
потому что в книге описан случай, о котором знали только двое - военврач 3
ранга Павло Заброда да еще Крайнюк.
Это неожиданное письмо растревожило писателя и подняло из глубины его
души прошлое.
Крайнюк озирается и узнает вокруг себя привычные вещи. Книги, старую
мебель и несколько картин, на которых клокочет и пенится разбушевавшееся
море. Над столом висит фотография старенькой полесской хаты, сложенной в
сруб, в которой родился и вырос Крайнюк. Хата бедная, покосившаяся, окнами в
землю ушла. Возле нее высокий и раскидистый осокорь, а под ним - старый
глубокий колодец, в котором вода всегда холодна и, как хрусталь, чиста.
Осокорь и колодец напоминают Крайнюку самое дорогое в его жизни - молодость,
и поэтому он уже не так остро чувствует надвигающиеся годы. Под фотографией
поблескивает золотом морской кортик - подарок военных моряков из
Севастополя. В шкафу рядом с его романами и повестями лежит новая
адмиральская фуражка. Этим летом моряки пригласили Крайнюка в Севастополь, и
на встрече седой адмирал снял свою фуражку и подарил ее писателю. А матросы
преподнесли адрес в красном бархатном переплете с серебряной монограммой.
Вон он стоит возле фуражки, перевитый черной матросской лентой с золотыми