"Андрей Кучаев. Темная сторона любви (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Может быть, здесь сказывались и последствия той травмы, нанесенной мне
матерью еще в утробе. Сыграло роль и то, что мать, я уже говорил, не кормила
меня грудью. Насколько я понимаю, кое-кто из мужчин прошел через подобное
без особого ущерба для психики, я не склонен переоценивать значение и самого
Фрейда, и сформулированного им "комплекса Эдипа". Но какую-то роль в
формировании моего характера эти вещи сыграли.
Короче, детский подростковый грех у меня связался с образом зрелой
женщины и всех ее бело-розовых причиндалов. Да еще с запахом духов, какими
мать душилась сама и опрыскивала белье. Духи назывались
"Опиум", на коробочке изображена была некая безрукая женская плоть -
Венера, раскосая, как гейша.
Вообще запахи - это отдельная тема. Неплохо бы составить словарь
запахов или что-то вроде путеводителя по запахам. Вы читали, верояно,
Зюскинда? О, ничто так не волнует кровь, не будоражит воображение, как
запах... Думаю, можно играть в шахматы запахов. Но это - отступление.
Противен я себе был невероятно в то время. Как всякий подросток, я
мечтал о силе, славе, мужественности и всем том, что теперь известно как
суперменство. Ничего удивительного - в подрастающем самце просыпаются и
притязания на обладание оружием в борьбе за слабый пол. С этим как-то не
вязался мой интерес к постыдным тряпкам и женским тайнам при переодевании.
Сестра же навсегда осталась символом чистоты, главным знаком каковой
была бесполость.
Итак: с одной стороны - женская безгрешная бесполость, с другой -
половая определенность и сопутствующие ей стыд и запрет.
Избавился же я и от этих фетишистских замашек и от подросткового греха
окончательно в одночасье, благодаря как раз той самой собаке, белому шпицу
из квартиры, что была расположена в верхнем этаже под самой крышей.
В доме, где я рос, шпиц был единственной собакой, которую держали
просто для собственного удовольствия. Тогда, после войны, у простого
населения немецкого провинциального городка на Одере не было еще принято
держать иную живность, кроме кошек на деревенский манер - против мышиной
угрозы. Люди посостоятельней держали еще немецких овчарок в качестве
сторожей. Они остались от войны и лагерей. Шпицы попадались крайне редко.
Эти жильцы с верхнего этажа, держали именно шпица. С ним гуляла глухая
бабка, редко - ее внучка, породистая девочка Мария-Анна, или
Марианна, как ее чаще называли. Шпица не спускали обычно с длинного
поводка. Лишь изредка девочка отпускала его побегать на лужайке, когда там
не толклись мы, уличные мальчишки.
В тот раз я гулял там один, несколько раздавленный стыдом оттого, что
как раз утром "согрешил", мне хотелось буквально отрубить себе руку или
кое-что еще.
Румяная Марианна, обнаружив, что я один, моих друзей поблизости нет,
отпустила собаку. Эта тварь тотчас кинулась ко мне. Я присел на корточки,
шпиц врылся передними лапами в землю прямо у моего носа, весь дрожа от
злости и переполняясь смесью рычания и лая. Я из чистой трусости, заискивая,
протянул руку. Вероятно, хотел задобрить, погладить. Собака с яростью
вцепилась в запястье. Я вскочил, вырывая руку, но пес повис на ней. Марианна
от страха заскулила вместе с собакой. Дело кончилось скверно: меня увезла
"скорая", повреждена была вена, я чуть не истек кровью, потому что
"нотдинст" - "скорая помощь" в те годы была не очень скорой, зашивать