"Инна Кублицкая, Сергей Лифанов. Приют изгоев " - читать интересную книгу автора

получил полной мерой, то есть не просто был разжалован в солдаты и исключен
из полка, но и сослан как можно дальше.
Так Батен и оказался на Краю Земли.
А теперь - и за Краем.
Пока Батен рассказывал, золотари и Мергус потихонечку приготовили на
импровизированном столе вокруг лампы что-то вроде ужина: несколько больших
лепешек, по одной на каждого, включая Батена, в которые что-то было
завернуто, и куски чего-то похожего на мясо, обвалянное в сухарях.
- Да, парень, - задумчиво произнес Грус. - Несладко тебе пришлось. Из
офицеров - да сразу чистить нужники. Прямо скажем - не повезло.
- Это как сказать, - поднял палец Волантис. - Пришлых, да к тому же из
бывшего начальства, никто, не любит. И нигде. Кто же упустит возможность
всласть поизмываться над бывшим дворянином, хотя бы и лично ему ничего не
сделавшим. Я бы, к примеру, не удержался, - признался он с подкупающей
откровенностью. - Кое-кого и убить бы мог.
- А его считай что и убили, - заметил Грус меланхолично, жуя лепешку. -
Да ты ешь, ешь, парень, - обратился он к пригорюнившемуся от невеселых
мыслей и воспоминаний Батену.
Тот рассеянно кивнул и взял протянутую ему лепешку. Есть хотелось до
коликов в желудке. Он откусил от края и почувствовал острый, ни с чем не
сравнимый вкус, который испытывал всего два-три раза за всю свою жизнь. От
неожиданности он чуть не поперхнулся. Не веря ощущениям, он поднял к глазам
лепешку. Из надкуса, жирно поблескивая в колеблющемся свете лампы,
выглядывали гроздья черных, чуть мутноватых жемчужин.
- Это... это что - рыбьи яйца? - только и смог выдавить из себя
пораженный Батен.
На несколько мгновений в пещере воцарилась просто-таки гробовая тишина,
нарушаемая лишь шелестением ветерка снаружи. А затем ее взорвал шквал
дружного, ничем не сдерживаемого хохота трех здоровых мужских глоток.
Это был даже не хохот - нечто большее. Здоровенный Волантис, согнувшись
в три погибели, уткнулся лицом в собственные колени и колотил себя ручищами
по бритому черепу; из-под его тела доносились ни с чем не сравнимые
периодически повторяющиеся взрыкивания - так, наверное, мог икать медведь. У
Груса изо рта при первом приступе смеха вылетел изрядный кусок непрожеванной
лепешки и, пролетев несколько ярдов, плюхнулся перед сидевшим в своем углу
страшным Тхором; сам же Грус мелко содрогался всем телом и ржал так, что под
невысокими сводами пещерки родилось неожиданное эхо и испуганно заметалось
под тесными сводами. Мергус смеялся от всей души, запрокинув голову и
прикрыв лицо растопыренной пятерней; его торчащий вверх кадык непрестанно
судорожно двигался. Смеялся даже все это время не подававший признаков жизни
из-под своего кожистого шалашика Тхор; он, видимо, дремал там, укрывшись
крыльями, и потревоженный незнакомыми звуками спросонья растопырился,
готовясь к отражению неведомой опасности, но не обнаружив таковой,
присоединился к общему веселью, негромко и низко поухивая и не забывая при
этом подгребать к себе извергнутый Грусом кусок лепешки.
Батен смотрел на них и ничего не понимал. Неужели его простой вопрос
вызвал эту вакханалию веселья? Ну да, конечно, для них рыбьи яйца не могли
быть таким уж деликатесом - это естественно: они ведь поморники, и рыба во
всех проявлениях для них была пищей обыкновенной. Тогда как в Империи она
стоила приличные деньги и позволить себе те же рыбьи яйца мог далеко не