"Алан Кубатиев. Только там, где движутся светила (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

Поничелли не получил: в конце концов он так взбесил меня этим "романом",
что я приказал Клейну вытолкать его.
Команда всполошилась, потому что мониторы показали всплеск, какого давно
не бывало...
Недели три я был занят переездом. Выписанный мной Иничиро Седьмой сумел
перестроить дом, как мне хотелось - из миллиардерского каприза в каприз
"космонавта".
Мне уже давно хотелось жить в комнате, а не в отсеке. Охотничий домик -
это трехэтажный особняк из двадцати двух комнат, с громадным холлом и
громадной гостиной, не говоря уже о погребах, псарнях, конюшнях и прочем.
Холл и четыре комнаты первого этажа я отвел для Команды и аппаратных.
Гостиную и три верхних комнаты Иничиро перестроил, загерметизировал и
отделил от всего прочего стеной из стеклопластика. Ее можно было делать
непроницаемо темной. Окна тоже можно было затемнять. Когда я впервые нажал
на клавишу, мне стало жутко.
Я еще никогда не был один. На меня всегда кто-то смотрел. В своем новом
жилище я оставил только телеметрию, и сейчас меня не видел НИКТО.
Когда я увидел в черном глянце тусклое отражение человека, мне стало
легче. Но лишь на секунду. Ведь это было только мое отражение,
всего-навсего призрак призрака, тень тени... И страх с новой силой
вцепился в меня. Черная стена заворачивалась, как гребень медленной волны,
безмолвно растворяя меня во тьме. Голова закружилась. Еле удержавшись от
вопля, я ударил по клавише и с невыразимым облегчением увидел мониторы
контроля, мигающий глаз индикатора комплекса воздухоочистки, голубые и
белые комбинезоны... Тогда я поклялся больше не дотрагиваться до нее.
Но я не сдержал клятвы.
Через месяц Поничелли снова добился встречи, и пришел уже не один.

Май и теперь так же ослепительно хороша, как была тогда. Годы не так
властны над кинозвездами, владеющими мощным арсеналом приемов борьбы со
временем.
Май... Одно лишь сочетание густых темных волос, матовой белизны
безупречной кожи, и удивительных, громадных, какого-то лилового цвета глаз
поражало надолго. Она смотрела на вас, и вам начинадо казаться, что она
хранит бездонную тайну, которой на самом деле не было и в помине, но
одного этого чувства хватало, и уже не имело значения, была ли тайна...
Она и тогда была так же глупа, алчна и бездарна, как сейчас, но ее
красота выше любого таланта. Поничелли знал, что делал: на нее смотрели и
забывали обо всем. Как в глаза змеи.
Я не стал исключением.
Она убивала наповал еще и тем, что держалась, как ребенок; даже не как
девочка - как мальчик, слегка избалованный, но миленький и знающий, что
все его любят и ни в чем ему не откажут. Мальчишеские жесты, походка,
легкий - особенно он! - легкий смешок и внезапно кристально чистый,
невинно вопрошающий взгляд...
Пока мы перебрасывались с Поничелли репликами, я все время видел ее краем
глаза. Она сидела в кресле небрежно и легко, опершись на локоть, сцепив
пальцы перед собою и скрестив длинные гладкие ноги.
Поничеллли говорил о пустяках, будто за тем и приехал, вышучивал нашу
прошлую встречу, а она смотрела на меня.