"Сигизмунд Кржижановский. Поэтому" - читать интересную книгу автора

тропам строк, ища уйти скорей от: не той - не там - не тем - не так - не
в том. Поэт застегнул пальто, как если бы боялся обронить и сердце, и
ускорял шаги; тревожное предчувствие гналось за ним по пятам.
Предместье. Выпутываясь из узких и косых переулков, напутанных на прямую
линию пригородного шоссе, поэт вдруг приметил: у кривого перекрёстка,
разводившего врозь две улички, прибитый к зелёному ставню одноэтажного
домика, висел ржавый квадрат. Квадрат был по ту сторону улички. Переход с
мостков на мостки, по жёлтой жиже улицы, был нелёгок, но красные, полусмытые
дождём буквы _хотели_ быть прочитанными. Поэт приблизился. Прочёл. Перечёл:
<Чиню сердца. Работаю аккуратно, без причинения боли. Ход направо, со
двора>.
- Шутка.
Недоуменно посмотрел вдоль улиц: ни души. Три-четыре домика. Десяток
заборов. Всё. Кому писано...
Вечерело. Чувствовал: холодные щипцы пошарили у сердца, отыскали, взяли
в острый зажим, стиснулись.
Не мне ли.
Не глядя по сторонам, стараясь скорее потерять в неразберихе домиков и
перекрёсток и квадрат со странной надписью, поэт быстро зашагал прочь.


III

За защёлкнувшимся замком комнаты ждала тишина. Подошла, в мягких
войлочных туфлях, стала позади кресла, не показывая лица; взяла голову в
мягкие нежные руки.
- А я всё жду.
У стены, на полке, мерцали переплёты. С лампой в руке, успокоенно
улыбаясь, поэт подошёл к друзьям: рукой наудачу. Что это? <По Э. том IV>.
Золотые буквы придвинулись друг к другу (, подогнув ножку, притворилось
) - просверкало: <поэтому>. Звуков не возникало. Но и тишины не было:
<По.Э. том IV - поэтому> - стучало в виски. Рука отыскала письмо. Вот:

<...Пишу Вам в последний раз. Вы поэт и всё равно ничего не поймёте:
поэтому возвр...>

Точно чувствуя опасность, глядевшую из строк, поэт отодвинулся от письма
и, отыскав чуть дрожащей рукой рукав пальто, стал быстро спускаться вниз по
лестнице.


Поэт и рассвет почти одновременно вошли в комнату: поэт в дверь, рассвет
в окно. Встретившись, посмотрели друг на друга: оба были бледны и хмуры.
Рассвету - предстояло преобразиться в зарю, из зари сделаться днём и
полднем. Поэту ничего не предстояло: он уронил себя на кровать, точно
ненужную - ни ему, ни другим - вещь. Но перед тем, как повернуться лицом в
стену, глянул на край стола: письмо лежало у края, как и прежде, в
расстоянии полуметра от подушки.
- Лучше бы спрятать.
Но веки уже слиплись, рука плетью упала вдоль тела, и явь ушла. Сквозь