"Сигизмунд Кржижановский. Безработное эхо" - читать интересную книгу автора

хотело доскользить до следующего, но на третьем сломе пути, пролетая на этот
раз над верхним взгробием тропы, я вдруг с ужасом шарахнулось назад. Там,
где ещё так недавно тянулась непрерывная нить пути, вертикальный срыв,
каменная осунь, упавшая, вместе с чертою тропы, к дну. Так вот что отняло у
меня мой звук насущный, вот что осудило меня на безработицу и голод. Обвал,
чтоб ему провалиться.
И вот я прихожу к вам, уважаемые соэхи, за советом и помощью. Как быть?
- Как быть... - прозвучало многоголосо в ответ.
- Я само себе эхо и пришло сюда не за повторами, - сквозь просьбу
стало проступать раздражение, - я само могу рассыпать перед вами россыпи
вопросительных знаков. А вот распрямите мне их в знаки сочувствия и помощи.
Я понимаю, конечно: привычка, профессионализм. Высокая жизненная задача эха
в том, чтобы каждому дураку, сказавшему чушь, повторять её, совать обратно в
уши по десяти раз, пока одесятичушенная чушь не станет явной ему. Под каждую
пощёчину сотню эх, чтобы вбить её в щеку, как гвоздь в доску. И когда не
будет больше в мире дураков, незачем быть и нам. Ну, а пока давайте без
дураков. Я не вернусь назад на беззвуковую вершину. Что мне делать в поисках
дела? Укажите выход.
Оратор сделал спрашивающую паузу. И паузу заполнило вперебой от дальних
и ближних склонов прокатившееся:
- Выход - выход - выход - ...
- Ага. Это уже больше похоже на ответ. Итак, вы находите, что
единственный выход - это выход: выход в мир? Что ж, я попробую. Была не
была.
И эхо почтительно ретировалось к стене, мягко оттолкнувшись от неё и,
рикошетирующими зигзагами, начало свои шатания по свету.
Отскользнув довольно далеко (митинг эх был ему уже не слышен), оно вышло
за пределы гор и летело теперь меж двух крутых берегов реки, точно
приноровлявшей свои изгибы к изломной походке эха. Был прекрасный солнечный
день. Световые эха, встречавшиеся по пути, весело отражали лёт белых
облачков, плывущих над рекою, крыло мельницы и сутулую иву, забросившую в
реку сразу сотню удочек. Слоняясь фланирующим движением от берега к берегу,
эхо подхватывало на лету всплески вёсел, пароходный гудок и курлыканье
журавлиного треуглия, обгоняющего облака. <Что ж, - раздумывало эхо, -
приключения не такая страшная вещь. И, если рассудить здраво: что мне может
грозить? К стенке меня не поставишь, так как я тем и живу, что от стенки к
стенке. Надо будет предложить несколько проектов, нововведений. Ну вот, эти
там, у ворота на плоту. Надо будет заменить им их износившееся, потёртое о
воздух <эй, ухнем> чем-нибудь, ну скажем... <эй, ахнем>. Или...>
Но в это время крутые берега стали заметно снижаться, переходя в пологое
приречье. Эхо заметалось из стороны в сторону, чувствуя, как опора
выскальзывает из-под шага. Но в это время оно заметило медленно движущуюся
навстречу, низким копотным потолком нависающую над равниной тучу. Балансируя
меж отражающими поверхностями тучевого потолка и пола - поля, эхо радостно
бросилось под дождь и басовое погрохатывание грозы. <О, такие, как я, не
пропадают, не пропадают, дают, ают, ют, т,т,т,т> - радостно вторило оно
себе самому, не забывая подбирать не только оброны грома, но даже и
крохотные стуки дождевых капель: в дороге пригодится.
Город встретил провинциальное приезжее эхо гулами, лязгами, скрежетом.
<Вот где будет пожива. Звуку-то, звуку сколько>, - подумало эхо,