"Сигизмунд Кржижановский. Безработное эхо" - читать интересную книгу автора

полудню струек, сонный камень, перевернувшийся с грани на грань под ударом
ветра. Собственно работодателем и кормильцем была тропа.
Нет-нет да забредут на неё шаги копыт или подошв, ругань погонщика,
жалующегося на крутизну подъёма и удар палки об ослиный бок. Иногда
удавалось полакомиться звуком падения сорвавшегося в пропасть вьюка. А один
раз... о, это был необычайный день. Началось с грохота туч: немного гулкого,
но, в общем, приятного на вкус. Затем разразилась необыкновенная буря. Горы
тряслись, как в лихорадке. Я еле успевало подхватывать рёв падающих потоков
и россыпи стуков от прыгающих друг на друга камней. Вдруг где-то, совсем
вблизи раздался мощный и долгий раскат; казалось, будто кто-то ссыпал всю
гору в гигантский мешок и утряхивал её в нём, пытаясь нагромоздить её к себе
на плечи. Затем всё прекратилось. Внизу, под тучами... впрочем, тучи уже
уползли, и из долин подымался пар и последние дозвуки прошедшей мимо грозы.
Меня, конечно, очень интересовало, откуда эта гигантская груда звуков.
Но я было слишком переполнено звучаниями, моя воздушная оболочка раздулась и
утонилась, распираемая заглотанной симфонией грозы. Вам иногда, дорогие эха,
вероятно, приходилось видеть змею, которая, втянув в себя добычу, потом
лежит, свернувшись в кольцо и выпятив вспузырившийся кверху живот. Я
чувствовало, что сонливость охватывает меня совершенно неодолимо. <Пусть
себе кричат, стучат, неистовствуют - ни единого отзвука в ответ>. Я помню
даже первое свидание, которым встретил меня сон: площадка для туристов среди
громоздящихся друг против друга склонов гор. Дойдя до площадки, туристы
отирают пот и начинают кричать, повернув рты к склонам. Никакого эха.
Туристы изумлены: они прикладывают к ртам ладони и кричат громче и
протяжнее. Ни эха эх. Туристы возмущены. Они разглядываются по сторонам. И
вдруг на скале, наклонившейся над площадкой, зелёные - чёткими буквенными
изгибами - проросли мха: _по случаю выходного дня эхо не работает_.
Туристы - культурные люди. Они не ропщут. Придётся в другой раз. Кажется, я
немного отклонилось в сторону. Но чтобы возвратиться, совершенно необходимо
отклониться. И если иные из вас мне возразят, то я задам вопрос им... -
Просим-просим, - повторили эха. И оратор продолжал: - Трудно уловить
момент перехода из яви в сон, но ещё труднее уследить, когда явь сменяет
сон, как часовой часового на посту, называемом <я>. Может быть, опять
найдутся желающие возразить, что в кругу эх слово <я> звучит несколько...
гм... непристойно. Но давайте к фактам, так как то, что я только что сказало
вам, было всего-навсего мыслью и всякому на моём месте пришлось бы подумать
именно так. Посудите сами. Проснувшись или подумав, что наступило
пробуждение, я стало оглядываться по сторонам, откуда придёт очередной звук.
Тишина. Подождём. Я прислонилось к срыву скалы, дожидаясь своего, как игрок
в лапту дожидается затерявшегося в траве мяча. Тишина длиннилась, не
разрываемая никаким хотя бы подобием звучания. Получалось, что я и природа
спим по очереди. И тут-то мне и пришла мысль: а не продолжается ли это
сновидение, кошмар, мучающий меня снящимся беззвучием? Я знаю, что в таких
случаях надо вскрикнуть сквозь сон и проснуться. Но вы понимаете: легко ли
эху крикнуть, если ему ничего не кричат. Кошмар углублялся. Говорят,
вспомнилось мне, что вместо того, чтобы кричать, достаточно перевернуться
раз-другой с боку на бок. Извольте. Я ведь пятикратное эхо. Пятибокое, как
сказали бы люди. Но вопрос - на который бок. Пустое и странно лёгкое - вам
приходилось это испытывать во сне - я качнулось об один склон, от него -
точно надутый пустотою мяч - к другому - и, беззвучно оттолкнувшись,