"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Москва в первый год войны (Физиологические очерки)" - читать интересную книгу автора

же так сразу променять вольный воздух, прошитый стежками трассировочных
игл, и небо из звезд и снарядных разрывов на душный воздух убежища с его
тусклыми лампочками, свисающими с сырого потолка. Сперва слышны звонкие
голоса молодых, только что оставивших земную поверхность:
- Наши прожекторами все небо раскромсали. Не увернешься: будь ты
"хейнкель" или "мессершмитт".
- Ну, он через луч перекувырнулся и опять на галс. Бить его надо не
лучом, а огнем.
- А я видала ихний аэроплан: такой белый и с зеленым брюшком.
- Да это ж было облачко в конусе прожектора. Только и всего. Это ты...
- Нет, видела, честное слово, ви...
Но из темного угла раздается недовольное шипенье:
- Шш... тише вы, галчата. Дите вот разбудили.
И минуты на две или три воцаряется абсолютное молчание. Слышен только
писк воды в проходящих внутри стен трубах да поскрипывание нар. Замолчал и
ребенок.
- Странно,- обрывает вдруг тишину "новичок",- тревога, а не стреляют.
Может быть, уже отбой?
- А вы не накликайте,- оглядывает человек-сумма согнанного им с места
захожего убежищника,- в этой музыке самое лучшее - это паузы. Да. Как это:
"На поле бранном тишина, огни между шатрами..."
Будто в ответ - тяжелый, слоновый топот дальнобойной очереди, вслед за
ней - мелкая рысь зениток и пулеметов. Сперва звуки нарастают в частоте и
силе, потом начинают отдаляться и ослабевать.
- Ну. это на всю ночь.
- Не угадаешь.
- Господи, а мне к шести на службу.
- Хоть бы соснуть часок...
- Куда там: немец прилетел, а сон улетел. Известно.
Все-таки одеяла и платки разматываются, иные головы уже прижаты к
подушкам.
Человек-сумма расставляет свои слагаемые то так, то этак, мостится в
гнезде из мешка и двух чемоданов, но дальше поклевывания носом дело не
движется. Потерпев неудачу со сном, житель пещеры снова обращает
внимательные глаза к новичку:
- Я вас здесь что-то не видал. Вас каким же это ветром?
- Так. Шел к приятелю и...
- Попал к неприятелю,- досказывает спрашивающий,- под бомбный дождь,
так сказать. Бывает. Что ж, как это говорится: подождем под дождем. Гора с
горой не встречается, а горе с горем - вот... не угодно ли.
И, довольный эффектом, завсегдатай пещеры обводит стены и прижавшихся
к ним людей с видом заправского оратора. Правда, лица большинства его
невольных слушателей немногим неравнодушнее стен.
- Еще в Библии сказано, что жизнь есть убежище скорбей. Подчеркиваю:
убежище. Тут вот, через два двора, продолбило фугаской воронку. Если
рассудить, что такое воронка? Отвечаю: воронка есть убежище для бомбы. У
нас же: бомбоубежище. И сходство, и разница. Или вы не согласны?
Новичок вместо несогласия отвечает судорожным зевком и подымает на
оратора сконфуженные глаза. Завсегдатай, извиняюще кивнув головой (бывает),
продолжает разматывать нить своей излюбленной мысли. В голосе его, сперва