"В.И.Крыжановская. Два сфинкса" - читать интересную книгу автора

соединить детей их брачными узами.
Оба приятеля представляли полнейший контраст.
Несмотря на свои пятьдесят два года, сенатор был еще в полном цвете
сил. Ни одного седого волоса не было видно в его густых, черных, как
вороново крыло, волосах; свежее лицо, полны огня глаза, а его высокая фигура
дышала величавым спокойствием. Несмотря на родовитость, которой веяло от
него, любезность и веселость выдавали в нем человека, любившего пожить.
Люций Валерий был немного моложе, но на вид ему можно было дать лет
шестьдесят. Что-то жестокое и суровое светилось в его зеленоватых, впалых
глазах.
Осушив кубок за здоровье жениха и невесты, приятели продолжали
беседовать. Сначала они обсудили вопрос об устройстве будущей четы на новом
месте, так как Галл, назначенный легатом префекта Александрии Эмилиана,
через два месяца должен был сопровождать своего начальника на место их
службы.
С этой интимной темы незаметно перешли они к политике и заговорили о
волновавших империю смутах и о частых переменах на троне. Тут, по поводу
смерти Деция, вспомнили они и старого товарища, которого Валерий потерял из
виду со времени своего отъезда в Азию, где занимал довольно высокий военный
пост.
- А бедный Сульпиций скверно кончил, - со вздохом заметил сенатор. - Он
был совращен в отвратительную секту христиан и, во время строгого гонения
при покойном императоре Деции, на него донесли. Все усилия разубедить его в
убеждениях оказались тщетны; безумие этих несчастных, как тебе известно,
почти всегда неизлечимо. Так и Сульпиций остался непоколебим. Подробности я
знаю от нашего общего приятеля, префекта Вифинии. Бессильный спасти безумца,
он приказал обезглавить его.
При упоминании о христианах Валерия передернуло, и в глазах вспыхнул
недобрый огонь. Хриплым голосом он объявил, что подобные потачки презренным
сектантам, потрясающим основы империи и вносящим в семьи позор и бесчестье,
столь же преступны в его глазах, как и смешны. Если божественными
императорами Галлиеном и Валерианом объявлено будет новое преследование, то
он снова поступит на службу, чтобы лично уничтожать проклятых и, разумеется,
сентиментальностями увлекаться не станет.

В его голосе звучала такая ярость, такая беспощадная жестокость, что
сенатор удивленно взглянул на него. Когда Валерий кончил свои проклятия и
утомленный замолк, Кай Марций взял приятеля за руку и дружески спросил:
- Почему ты так ненавидишь христиан? Я уже замечал, что одно их имя:
приводит тебя в трепет. Насколько мне известно, никто из твоих не был
заражен новым лжеучением; значит, какая-нибудь иная причина внушает тебе
такую ненависть к ним. Доверь эту тайну старому другу.

Валерий облокотился на стол, опустил голову на руки и задумался. Через
минуту он выпрямился и сказал с горькой улыбкой:
- Ты угадал! Христианам я обязан тем, что поседел в одну ночь и
преждевременно состарился; рана в душе моей доселе еще не закрылась.
Достаточная, стало быть, причина у меня их ненавидеть, не правда ли? Только
слово "ненависть" чересчур слабо, чтобы выразить мои чувства к этим
негодяям: я все тебе скажу.