"В.И.Крыжановская. Рекенштейны " - читать интересную книгу автора

черту, - крикнул Танкред, взглянув искоса на врагов своего спокойствия.
Заметив, что лакей не обращает никакого внимания на его слова, Танкред
побагровел, разбил ногой стекло балкона, подбежал к столу, схватил тетради и
швырнул их в лицо лакея, осыпая его потоками брани.
Готфрид, молча следивший за этой сценой, встал и без раздражения, но
как человек, обладающий непреодолимой властью, взял маленького графа за уши,
поставил его на колени и сказал:
- Подними тетради и положи их в порядке; пока это не сделаешь, ты не
будешь обедать.
Такое обращение и такая угроза довели до крайнего раздражения
озлобленного мальчика. С криком орленка он вскочил на ноги, бросился на
лакея, бил его кулаками и ногами, ухватился за его жилет, оторвал от него
карман и неистово кричал:
- Негодяй, каналья, я сверну тебе шею, если ты сию минуту не возьмешь
его за шиворот и не вышвырнешь прочь. Если же послушаешься меня, я дам тебе
десять талеров!
Готфрид, видя, что надо приступить к энергичным мерам, чтобы остановить
зло в корне, взял камышовую тросточку, гибкую как хлыстик, и прежде чем
маленький граф мог ожидать чего-нибудь подобного, он был схвачен и
подвергнут примерному наказанию. Напрасно он вырывался из железной руки,
которая его держала: силы и упрямство его были преодолены, что и сказалось
потоком слез. В первый раз непокорный ребенок был побежден.
Чтобы дать своему ученику поразмыслить на свободе о суровом уроке,
который был дан ему, Готфрид оставил его обедать одного в своей комнате. Но
когда, отобедав сам с графом, Веренфельс возвратился к себе, то не нашел уже
там Танкреда; он убежал, и его нигде нельзя было найти.
- Должно быть, он побежал к судье, - сказал Петр.
- К какому судье?
- К уездному судье, Линднеру. Он живет в Рекенштейнской деревне, по ту
сторону парка. У него много детей одного возраста с маленьким графом, и
господин Танкред любит туда ходить.
Готфрид взял шляпу и пальто и, расспросив, какой дорогой идти,
отправился отыскивать своего ученика. Погода была великолепная. Маленькая
боковая дверь в бронзовой решетке была открыта, и Готфрид вошел в аллею
дубов и лип, в конце которой виднелись дома большого села и высокая
колокольня церкви. Девочка, сидевшая с вязаньем на пороге первого домика,
вежливо указала ему дом судьи, находившийся по ту сторону улицы, несколько в
стороне, и окруженный хорошеньким садом и огородом. Широкий балкон, обвитый
виноградником, белые занавески и великолепные цветы на всех окнах придавали
этому уютному жилищу свежий и изящный вид.
Перед верандой два маленьких мальчика, семи и девяти лет, играли с
деревянной лошадкой; пятилетняя девочка нанизывала красные ягоды на длинную
нитку.
- Дома ваши родители? - спросил Готфрид, кланяясь дружески детям.
- Отец вышел, - отвечал старший мальчик, снимая с головы свою
соломенную шляпу. - Но мама там, в саду, с Танкредом. Он не хотел играть с
нами, и мама велела нам уйти.
Молодой человек пошел по указанной аллее и вскоре увидел беседку из
жимолости, под сенью которой на скамейке сидела молодая женщина в темном
платье и белом переднике. Обняв рукой Танкреда, припавшего кудрявой головой