"Г.К.Крыжицкий. Обаяние ума (Воспоминания современников об А.Ф.Кони) " - читать интересную книгу автора

- Чухна?
- Нет, русский.
- Врешь. Ну, да ладно. Там разберут. Звание? Чем занимаешься?
- Прокурор Санкт-Петербургского окружного суда.
Немая сцена... "Еффехт", как говорит один из персонажей Островского.
Злополучного пристава чуть на месте тут же не хватил "кондрашка". Он
умолял не губить жену, детишек... Словом, дальше все разыгралось почти
так, как в чеховском рассказе о чиновнике, чихнувшем на лысину своего
начальника. Кони успокоил полицейских, заявив, что был рад на деле
познакомиться с обстановкой и ведением дела в учреждениях,
подведомственных министерству внутренних дел.
- Хотелось бы только побольше свежего воздуха и...
вежливости, - добавил он, насмешливо улыбаясь.
Рассказ этот, насколько я знаю, нигде не был напечатан, но я уверен,
что Анатолий Федорович не преминул при случае подцепить этим происшествием
представителей ненавистного ему полицейского ведомства.
Кони учил отличать сознательное преступление закона от невольного
нарушения, "преступление от несчастья, навет от правдивого свидетельского
показания", иными словами - гнусный тайный донос от бесспорно
установленного факта совершения преступления, требовал уважения к
человеческому достоинству "объекта правосудия". [...]
Как-то раз, уже в последние годы жизни, в своей квартире на
Надеждинской (ныне улица Маяковского), Анатолий Федорович познакомил меня
с некоторыми материалами своего архива. Он показывал фотографии
преступников и их жертв, но живые образы вставали не со снимков, а из его
описаний и рассказов.
...Вот два снимка. Заросший бородач и худощавый бритый человек. Разные
лица, не правда ли? Но Кони закрывает физиономии картоном с прорезом для
глаз и верхней части лица, и вы убеждаетесь, что перед вами один и тот же
человек.
Поведал он мне тогда и о своих судебных ошибках. Одна из них оставила в
его жизни особенно тягостный след. Дело было так.
Анатолий Федорович заметил, что во время его обвинительной речи
подсудимый все время улыбался. Возмущенный Кони обратился непосредственно
к присяжным, утверждая, что преступник, очевидно, потерял всякую совесть.
"Он смеется над судом, над вами, господа присяжные заседатели, надо мной,
над самим правосудием!"
Прием прямого обращения к присяжным имел успех: к обвиняемому применили
строгую меру наказания. Но он и тут смеялся!
- Анатолий Федорович! - воскликнул в кулуарах суда один из его коллег.
- Как вы могли так жестоко поступить?
Ведь подсудимый и не думал смеяться: он плакал!
Тяжело переживал эту свою ошибку Анатолий Федорович, судья-гуманист и
тонкий психолог, подвергавший личность преступника тщательному анализу,
глубоко выясняя причины, приведшие к совершению того или иного
противозаконного поступка. [...]
Кони - жизнелюб и человеколюб, и недаром один из его лучших
литературных портретов посвящен "другу несчастных", знаменитому доктору Ф.
П. Гаазу, главному врачу московских тюрем, всю свою жизнь отдавшему
облегчению тяжелой доли каторжан, отправляемых по этапу в сибирские