"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

Сергей.
Он был тверд в своем решении, и тогда жена стала показывать свой
характер. За короткое время она добилась от него повиновения. Недовольный,
рассерженный, но все-таки послушный, разъезжал он с ней по квартирам ее
приятельниц, которые были женами офицеров. Зине хотелось, чтоб ее
"простофиля" близко, посемейному, узнал большой круг офицеров: глядишь, и
должность предложат более высокую и, следовательно, быстрее повысят в
звании. Так она сама, не говоря ему об этом ни слова, стала активно
содействовать его карьере.
Скромный, не рвущийся к званиям и должностям, Пучков чувствовал себя в
гостях неловко, все больше молчал. Но однажды с увлечением разговорился о
прошлом и будущем авиации. Хозяйка, жена майора Шагова, при всех сделала ему
замечание, что в гостях рассказывать о своем деле неприлично.
- Я этого не нахожу! - ответил Сергей.
- Лейтенант, вы и понятия, должно быть, не имеете о правилах этики, -
заметила Шагова. Она, как и ее муж, в обращении с младшими по званию
офицерами не отличалась деликатностью.
Пучкова задел за живое ее грубый, откровенно одергивающий тон.
- Полно вам! - сказал он. - Что это за правило этики, если оно
запрещает врачу говорить в гостях о медицине, летчику - о самолетах,
инженеру - о машинах? О чем же тогда говорить? Только о том, в чем ты
профан? Если и существует такое правило, то оно не очень умное. Уж лучше с
друзьями делиться тем, что хорошо знаешь, а не болтать по пустякам.
- Браво! - крикнул брат хозяйки, молодой зоотехник.
Майор Шагов повернулся к Пучкову:
- Не очень-то оригинально, молодой человек. Ваши мысли я где-то читал.
- А я и не выдаю их за открытие, - с достоинством парировал Пучков.
Прощаясь, хозяйка пригласила Зину приходить без мужа.
Как только Пучковы вышли за порог, Зина вспылила:
- Простофиля! Я для того тебя по гостям вожу, чтобы в звании быстрее
повысили.
- Ах, вот как? Ну, тогда я больше ни ногой...
- Тогда и твои друзья пусть больше к нам ни ногой...
Друзья продолжали к нему захаживать, но Зина либо демонстративно
уходила, либо сидела, напряженно сомкнув губы. Особенно она невзлюбила
самого близкого друга мужа - летчика-инструктора Чернова и его жену
Виолетту. Еще на свадьбе она поняла, что этот офицер знает цену паркетным
шаркуньям. Не раз он писал в окружной газете об однообразии вечеров к
гарнизонном Доме офицера, об интеллектуальной ограниченности тех девушек,
которые буквально ценой унижения, как милостыню, выпрашивали у кассирши Дома
офицера билет на танцы или контрамарки у молодых летчиков, выходящих курить
в фойе. Зина иногда вспоминала, что и она как-то попросила у Чернова
контрамарку, потому что билеты уже были проданы.
Правда, прожив с мужем полгода, она убедилась, что тот ничего не знает
об этом, и была благодарна Чернову. Однако за те же полгода ей стало ясно,
что муж находится под его влиянием, и решила между друзьями вбить клин.
Однажды, когда Чернов рассказал, что ездил к танкистам по просьбе редакции
газеты, она спросила с самым невинным видом:
- Опять какую-нибудь публичную кляузу маракуете?
С какой-то необыкновенной ловкостью она отвадила от дома почти всех