"Иван Андреевич Крылов. ПСС, Том 1. Проза " - читать интересную книгу автора

краткости здешней жизни, а, во-вторых, о бесконечном продолжении будущей.
Тогда не предалися бы они безумным помышлениям, причиняющим им несносные
мучения, тогда сказали бы они сами себе: "Как! для приобретения вечного
блаженства предоставлено нам трудиться несколько только минут, а мы
расточаем сии счастливые минуты в суетных желаниях и в предприятиях, которые
тогда же исчезают, когда исполняются! Будем лучше помышлять о доставлении
себе вечного жилища и не будем напрасно терять сих минут, от употребления
коих зависит наше бесконечное блаженство".

Письмо III

От гнома Буристона к волшебнику Маликульмульку

О болезни адских судей и о переменах Плутонова двора

Пожалей о мне, любезный Маликульмульк, пожалей о своем бедном
Буристоне, узная его несчастие; несчастие, которое едва ли с кем-нибудь из
моей братьи когда случалось. Но почто удручать тебя моими пустыми жалобами?
Они могут в мыслях легковерного увеличить мою беду; но в мыслях премудрого
человека останутся одним пустым звоном. Итак, приступлю к делу и буду
требовать твоей помощи; ибо не утешение, но помощь нужна несчастным.
Наш общий знакомец Зор писал к тебе о сумасшествии Прозерпины, но он
еще не о всем тебя уведомил. Богиня вскоре после того вздумала переменить
вид своего двора. Между тем как Зор полетел в свет набирать разных модных
искусников, она новоприбывшему в ад французскому портному велела на скорую
руку обмундировать семь греческих* мудрецов и славнейших в древности женщин,
как-то Семирамиду*, Клеопатру, Лукрецию и прочих. Она еще более хотела: она
неотменно желала, чтоб они завели между собою любовные интриги, и чтоб, не
выключая и важного Солона, все сделались волокитами. Тысячу раз она смеялась
над стыдливою Лукрециею* над Виргиниею*, что они дичились в новых нарядах и
не давали рук своим обожателям; она отдала их под смотрение доброй
Клеопатре, которая обещала сделать из них таких придворных вертопрашек,
которым бы и лучшие европейские дворы завидовали.
Школа началась балом, богиня сама открыла его с Плутоном, и потом
Лукреция с Сократом танцевали менует: говорят, будто он уже за нею и машет*.
Радамант, Минос и Эак, которые также приглашены были на сей праздник,
потеряли всю свою важность, коль скоро увидели тут Александра Великого,
Цесаря, Помпея, Брута, Катона и Фемистокла с римскими весталками, прыгающих
галопада, который искусные музыканты играли аллегро престо. Бедные наши
судьи, забыв придворную благопристойность, надрывались от смеха, и как им
никогда не случалось так долго смеяться, то этот смех превеликою кончился
бедою: Минос получил колику, толстый Радамант получил одышку, а у бедного
Эака лопнул пузырь, и они, кое-как дошедши до своих постелей, сказались
больными. И таким образом заседание адских судей перервалось, и некому было
отправлять суд над ежечасно прибывающими сюда теньми.
На другой день послали Иппократа их освидетельствовать, который донес,
что у двух из них лопнули мозговые перепонки, а у третьего разорвалась в
ушах барабанная кожица; следственно, двое сошли с ума, а третий оглох и не
может выслушивать оправданий. Плутон взбесился, услышав сию ведомость, и
чрезвычайно бранил свою жену, обвиняя ее в сем несчастий. Прозерпина