"Светлана Крушина. Хроники империи или История одного императора ("Барден" #2) " - читать интересную книгу автора

уверенными в статусе своего пленника. Привыкнув к рукоприкладству и считая
его неотъемлемой частью допросов, Марк ожидал побоев, но его и пальцем никто
не коснулся. Правда, и он не дерзил и отвечал охотно, о чем бы его ни
спросили. Он сделал вывод, что медейцы не слишком внимательно читали - или
вовсе не читали - документы из доставленной Псом сумки, иначе бОльшую часть
вопросов они опустили бы, почерпнув информацию из официальных бумаг. Но
Марку это было на руку - он мог отвечать без зазрения совести, зная, что не
сегодня, так завтра медейцы узнают то же самое из его документов.
Его готовность делиться сведениями вызвала у медейцев подозрения, лица
их становились все мрачнее, офицеры переглядывались между собой. Вероятно,
решил Марк, они думают, что кормлю их дезинформацией. Что ж, тем лучше -
скорее закончится это представление.
Допрос продолжался еще час, после чего Марка отвели обратно в камеру.
Там ему, наконец, развязали руки, сообразив, видимо, что даже со свободными
руками бежать через крошечное окошко под потолком невозможно, и настойчиво
предложили избавиться от доспеха. Марк с радостью согласился. Тяжелый доспех
надоел ему, натер и намял плечи, и расстаться с ним было не жаль. После
этого его оставили одного, поставив перед ним кружку с водой и кусок хлеба -
деликатесами медейцы своих пленников не баловали. Но ни есть, ни пить Марку
все равно не хотелось. Он устроился поудобнее, опершись спиной о каменную
стену, и стал думать об Эве и о ребенке, которого ему, возможно, не суждено
увидеть.

* * *

Дверь тихо отворилась, и в кабинет, не постучавшись, вошла Эва. В
мягком домашнем платье выглядела она прелестно, но нежное лицо, оживляемое
обычно персиковым румянцем, было бледно, как смерть. Застывший взгляд
больших голубых глаз был устремлен на императора. Барден посмотрел на нее
удивленно и гневно и хотел спросить, что ей нужно, но она, опередив его
намерение, стремительно подошла и вдруг упала на колени. Она обхватила его
ноги и приникла лицом к стопам.
- Что это значит? - глухо и отрывисто спросил Барден и опустил взгляд
на ее изящный затылок, украшенный белокурыми завитками волос. Он, впрочем,
уже догадывался. Кто-то рассказал ей... Какая же это сволочь проболталась?
Кому отрезать язык?
- Молю вас, ваше величество, - жарко зашептала Эва срывающимся, на
грани слез, голосом. - Молю вас, как императора, как отца, - не дайте
погубить вашего сына, моего мужа!
- Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал?
Эва не отвечала.
- Встань, - велел Барден. - Встань и успокойся.
Но она продолжала обнимать его ноги и даже не пошевелилась. Тогда он
наклонился, взял ее за острые худенькие локти и заставил встать силой. Ноги
отказывались держать ее, и он подвел ее к стулу и усадил, а сам встал перед
ней, скрестив на груди руки. Эва медленно подняла бледное лицо. В ее глазах
мерцали готовые вот-вот пролиться слезы. Но молящий взгляд девичьих голубых
глаз наткнулся, как на стену, на непроницаемый безразличный взгляд
императора.
- Марк погибнет, если вы ничего не сделаете, - сказала она торопливо,