"Павел Крусанов. Мертвый язык (Роман)" - читать интересную книгу автора

новый торговый центр с пестрыми крылышками от кутюр.
Неподалеку, правда, еще располагались Ямские бани...
Обернувшись от заколоченных дверей к улице, блюстители закона первым
делом увидели идущего мимо палатки "Теремок", где правила вечная масленица,
голого человека, на голове которого, глубоко надвинутая на глаза, сидела
форменная милицейская фуражка. Это было уже слишком.
В обезьяннике, оказавшись в компании четырех обнаженных мужчин,
присмирел даже буйный поначалу пропойца, пристававший на Семеновском плацу к
гуляющим с колясками молодым мамам. "Нет такого закона, чтобы не
приставать! - бился он еще недавно грудью в решетку обезьянника. - До вечера
можно где хочешь приставать! Я даже на Невском пристаю!" Теперь он тихо
сидел в углу и обиженно сопел в две дырочки. Но что алкаш? - Рядовой случай.
Другое дело остальные заточенные - они как назло оказались совершенно
трезвы, и что с ними делать, было решительно неясно. Для одного еще,
пожалуй, можно было б вызвать санитаров, но на такую шоблу... Это пахло
пандемией. По большому счету их нечем было даже прикрыть.
Парень с девушкой в это время стояли у проволочной сетки, ограждавшей
городошную площадку в зеленом садике Сан-Галли, и смотрели, как весело
разлетаются рюхи под меткими бросками игроков. Отгоняя ладонью обнаглевшего
в тени столетних тополей и лип звенящего вампира, парень подумал, что комары
и слепни только для того и существуют, чтобы напоминать нам, что мы не в
раю. Девушка тихонько напевала:

Насладиться - меду нет,
Исцелиться - йоду нет,
Отравиться - яду нет...

"Тяжело на свете бедному Юсупке", - на свой лад мысленно закончил
куплет парень.
Пятого наглеца взяли возле Ямского рынка, где он произвел переполох
среди высыпавших на крытую уличную галерею кавказских и туркестанских
фруктово-овощных коммерсантов. Черноглазые женщины не то от негодования, не
то от восторга, но точно не от смущения резко вскидывали руки и гортанно
вскрикивали, джигиты с бабаями, почесывая в паху и задирая небритые
подбородки, бесцеремонно хохотали. Голый, однако, ничуть не смутился.
Напротив, демонстрируя силу русского духа, он повернулся к зрителям задом,
согнулся и произвел звучный выстрел из своей природной пневмопушки.
Пораженные раблезианским жестом, торговцы позабыли государственный язык и
горячо залопотали разом на десятке племенных наречий.
На этот раз милиционеры были откровенно раздражены. Рыночных вьюнов они
недолюбливали и при встрече всякий раз говорили им с имперским цинизмом:
"Здорово, черные!" - поэтому в "уазик" заталкивали артиллериста подчеркнуто
корректно. Однако прежде чем захлопнуть дверь задка, усатый старшина не
удержался и в сердцах все же засветил стрелку табельной резиновой дурой по
ребрам.
Между тем отделенный от этих событий непрозреваемым пространством сада
и двух городских кварталов парень уже отвел девушку в сторону от городошной
площадки, обнял ее и, сдув с девичьего лица сбившуюся русую прядку, поймал
губами ее губы. Девушка не сопротивлялась. Липа над ними, сверкая и лоснясь
яркой зеленью, имела такой вид, будто ее только что выдумали.