"Берье Круна. Пилюля злосчастья" - читать интересную книгу автора

БЕРЬЕ КРУНА

ПИЛЮЛЯ ЗЛОСЧАСТЬЯ

Пер. С. Белокриницкой


Разумеется, новость принес Перссон.
- Эй, Арне! - заорал он через всю комнату. - Иди сюда, я
тебя кое-чем угощу.
Перссон работает в министерстве планирования, он секре-
тарь секретаря второго секретаря министра, что дает ему воз-
можность доставать дефицитные лакомства. А также возможность
хвастаться этим. Ни той, ни другой возможности он не упуска-
ет.
Знай я, что Перссон будет на этой вечеринке у Медины, я
бы просто не пошел, но уж раз я здесь - никуда не денешься.
Лавируя между парочками, которые танцевали, курили или пили,
я пробрался к нему и спросил:
- Чем же ты меня угостишь?
Я ожидал, что сейчас он, зная, что мне по карману только
дешевые сигареты - не дороже "Красных суданских", - вытащит
пачку "Черных пакистанских", но вместо этого он протянул мне
аптечную коробочку с пилюлями. Название лекарства - если оно
было напечатано на коробочке - скрывала его рука. Пилюли бы-
ли красные, круглые.
- Возьми одну, - сказал он. - Разжуй и проглоти.
Я так и сделал. На вкус она была ничего. Напомнала малину
или клубнику. Пилюля хрустнула у меня в зубах, растаяла и
исчезла. И разразилась гроза.
Нет, не подумайте, что сверкнула молния и грянул гром. Но
мир у меня на глазах изменился. Комната и до того большая,
не меньше шестнадцати квадратных метров, стала огромной. Ан-
тонио и Мария Медина как раз сегодня приобрели ее - именно
это событие и отмечалось. Пронзительная дикая музыка из реп-
родукторов стала медленной и мелодичной, а музыканты на сте-
реоэкране заулыбались. Я впервые заметил, что наши комбине-
зоны - синие у рабочих, зеленые у служащих, - в сущности,
очень элегантны.
Мария Медина грациозно приблизилась к нам и что-то проще-
бетала мне на ухо. Очевидно, по-испански, потому что я не
понял ни словечка. Обычно она выглядит изможденной и желч-
ной; но сегодня она была ослепительно красива, а аромат ее
духов пьянил и чаровал.
Перссон положил мне руку на плечо. В этом жесте чувство-
валось такое дружеское расположение и доверительность, что я
был прямо-таки растроган. Я повернулся к нему, чтобы ска-
зать, как высоко я ценю его... но тут комната обрела свои
прежние размеры, а музыка стала оглушительной и потеряла ме-
лодичность. И сам Перссон выглядел, увы, в точности, как