"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

уроках, - ничего удивительного в таком результате не было.
Заранее подав документы в военкомат для поступления в Высшее
пограничное военно-политическое училище в подмосковном Голицыне, Валера не
загадывал много на будущее. Вернувшись домой после выпускного, он едва успел
раздеться и тут же упал на постель, открыв глаза только на следующее утро.
Правда, смутно припоминалась мама, будившая его, чем-то кормившая прямо в
постели. Но окончательно в сознание он пришел только на следующий день - и
не от выпитых символического шампанского да нескольких глотков водки тайком
в пустынных школьных закоулках - от впечатлений.
"Детство закончилось", одновременно и грустно и радостно подумал он,
проснувшись. И вспомнил свою кингисеппскую школу, как будто наяву услышал,
как хор девочек-старшеклассниц всегда пел на последнем звонке: "Детство мое,
постой, погоди, не спеши. дай мне ответ простой, что там, впереди?"
Здесь, в Риге, все было по-иному. Целых два школьных ВИА всю ночь
соревновались друг с другом, кто лучше перепоет новинки из "Deep Pur-ple"
или старые добрые шлягеры Beatles. Ну и, конечно же, "Отель Калифорния" и
"Дым над водой" повторили раз по десять под тихий восторг танцующих в
полумраке пар, тесно прильнувших друг к другу, под громкие выкрики
старательно топчущих паркет зала "кружков". "Детство закончилось!" - сколько
раз повторял про себя эту фразу Валерий Алексеевич потом... И в
восемнадцать, и в двадцать пять, и в тридцать лет. Но вдруг, как-то резко,
фраза зазвучала уже по-другому. "Молодость кончилась", - грустил
сорокалетний Иванов. А уж когда стало под полтинник, то и вовсе: "Жизнь
прожита."
Детство на самом деле, конечно, осталось там, на островах, утонуло в
Балтийском море.
А Рига стала для шестнадцатилетнего Валеры началом юности. А взрослым.
стал ли он взрослым, женившись? Или приняв на руки новорожденную дочь? Или
приняв крещение - во всех смыслах этого непростого слова - в августе 91-го
года? Или не станет уже взрослым никогда? Я не знаю. Смотрю вот сейчас на
него, курящего сигарету за сигаретой, сидящего в кресле у камина в тельняшке
и валенках - круглый кот из детской книжки, не иначе.
Да и стихи его стали другими, другими, другими.

Вишня. Девочка. Всюду кошки.
Яблоки падают прямо в темя.
Ветви тянутся прямо в окошко.
Наливается в яблоках время.
Наливается кровью сердце -
Толчками, сверчками, водой ключевой.
Солью, сахаром, луком, перцем
И смородинной кислотой.
Боже мой! Двадцать лет
Словно были и нет
Чай под яблоней - наш секрет.
Наш защелкнувшийся браслет.
Обручальное наше кольцо -
Ветер, вечер и лето в лицо.
Наши книги и наша река.
И скамеечка в лопухах.