"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

Населения в районном центре пятнадцать тысяч человек. И штатских
русских здесь не увидишь, в отличие от Таллина или Нарвы. Штаб погра-нотряда
с гарнизоном да ракетный полк ПВО. Вот и все русские. Погран-зона к тому же.
Но зато живая природа не покидала маленького городка. Огромный парк вокруг
крепостных валов замка был полон ручных белок. "Микки, микки, микки", -
звали их по-эстонски, и тогда они доверчиво спускались с дерева и брали
орешки прямо с ладони или даже сами прыгали на людей и проворно карабкались
по одежде, обыскивая, обнюхивая карманы в поисках лакомства. Среди детей
ходила легенда, что, когда одного жителя поймали за ловлей белок, его
выслали с острова.
Замок был центром мальчишеской жизни! Шесть веков уже стоит он, ни разу
не поддавшийся приступу врага, хмуро поглядывая на море узкими бойницами,
поблескивая под редкими лучами солнца витражами в стрельчатых окнах. Толщина
стен, особенно на первых этажах, несколько метров. В каждом окне поэтому -
глубокая ниша, в которой можно сидеть часами, забравшись в оконный проем с
ногами, - читать Шекспира, заданного на лето.
У островных мальчишек был свой Эльсинор, свои предания и легенды,
оживающие в потайных ходах среди стен, в настоящих рыцарских латах,
расставленных в сводчатых переходах расположившегося в замке краеведческого
музея.
В прудах рассекали желтую ряску на темной воде ручные утки и лебеди.
Все чисто, зелено, миниатюрно, уютно. Но настороженным был этот уголок
островной земли, потому что мир здесь никогда не был долгим. На скамейках в
парке всегда можно было найти свежевырезанную свастику или целый лозунг:
"Хитлери мытлесид элавад я выйтлевад" - "Идеи Гитлера живут и побеждают". А
в 74-м году, когда Союз, казалось, стоял нерушимо, демонстрации прокатились
по центру города. Штаб погранотряда на главной улице был залит красной
краской, у офицерских домов стояли часовые. И хорошо, что отец был в
отпуске, а то звездопад, полетевший с погонов, мог бы коснуться и старшего
офицера штаба майора Иванова.
Вспыхнуло все в один момент. На окраине города, за пределами гарнизона
пограничников, стоял, охраняемый часовым, вертолет на открытой площадке.
Местная молодежь как-то вечером, подвыпив, начала забрасывать часового
камнями. Попали по голове. Тот, контуженный, залитый кровью, погнался за
хулиганами, прыснувшими в разные стороны. Заскочил в один из частных домов,
находившихся рядом, и, не разбираясь, полоснул из автомата по всей семье.
Конечно же разобрались. Конечно же все погасили. Но этот, обычный для окраин
империи инцидент вскрыл заодно местное диссидентское подполье, которое
сообщало свежую информацию западным радиоголосам и руководило исподволь
акциями протеста населения. Кого-то выслали из погранзоны, кого-то
арестовали. Наказали сурово и руководство погранотряда.
Всякие байки о своем пограничном детстве рассказывал мне Иванов долгими
зимними вечерами. Однажды, во время инспекторской проверки, на остров
сбросили нескольких офицеров из калининградской школы морских диверсантов.
Всех их, так или иначе, пограничники задержали, уложились в конкретный срок.
Кроме одного. Офицер в штатском, сброшенный с парашютом с вертолета, прошел
по болотам и лесам весь немаленький остров и, уходя от преследования
пограничников, встретил местного хуторянина-эстонца. Представился ему
геологом.
- Знаю я, какой ты геолог, - сказал ему старый эстонец по-немецки. -