"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

дежурный давал разбирать-собирать автомат, который Валера и поднимал-то еще
с трудом.
Летом приезжал на каникулы старший брат - Юра, учившийся в окружной
школе-интернате для детей пограничников в Ломоносове, под Ленинградом.
Мальчишки купались в море, играли в старых дотах Отечественной и Первой
мировой, находили, случалось, и оружие, оставшееся с войны. Однажды часовой
буквально за ноги выдернул из земли мальчишек, прятавших под стоящим на
бетонных столбах фундамента зданием заставы неразорвавшиеся противотанковые
гранаты - как раз под канцелярией, где сидел отец. Война в этих местах
прокатывалась через острова не однажды и была страшной. Вот и дядя Митя
погиб где-то здесь еще в 41-м.
Аэродром в Когула, сейчас заброшенный, был знаменит тем, что оттуда в
самом начале войны производились летчиками полковника Преображенского первые
налеты наших бомбардировщиков на Берлин. Эстония и Латвия уже были захвачены
фашистами, а Моонзундский архипелаг все еще не сдавался. Дальнобойные
морские батареи, построенные по проектам генерала Карбышева, громили
транспорты противника, а потом взрывали себя; командные пункты -
бетонированные крепости - затапливали. И как немцы ни пытались их осушить,
привести в порядок, чтобы наладить оборону островов уже от наступающих
русских, так у них ничего и не получилось.
Остров Сааремаа - Островная земля, когда-то носил немецкое имя Эзель. А
еще раньше славяне называли остров - Сырой. Остров великанов, так называли
его сами эстонцы. Местные парни действительно бывают под два метра ростом -
блондины с голубыми глазами. Не похожи на нынешних эстонцев на большой земле
совершенно. Да и всегда настоящей Эстонией считалась именно Островная земля.
Вот и последних лесных братьев оттуда выковыряли лишь к концу 50-х. А одного
фрица, прятавшегося на эстонском хуторе с войны, нашли и вовсе в 69-м. И
просто отпустили домой, полусумасшедшего от непрерывного страха, длившегося
десятилетиями.
Рядом с заставой стоял дивизион ракетчиков ПВО. Уходящие в землю
бетонные своды с ракетами внутри поражали детское воображение. Ракеты были
как рыбы, такие же сверкающие и хищные, несмотря на плавные обводы. В клуб к
ракетчикам ходили смотреть кино. Долго, казалось, шли по деревянным мосткам
через болото, в котором водились медянки - ящерицы без ножек, хоть и не
змеи, и не ядовитые, но кусались они все равно очень больно. Там же, в
клубе, на Новый год Дед Мороз вручал подарки детям. Там же жили друзья -
Олежка Иншаков, Наташка Ниже-городова, Светка Даркова. Все они потом вместе
пошли в первый класс. Но до школы пока далеко еще было. И можно было
позволить себе жить привольно на заставе.
Собирать щавель для зеленых щей сразу за забором - по брустверам окопов
и блиндажей заставской линии обороны. Бежать на кудахтанье в курятник и
подбирать свежие яйца, опасаясь петуха, норовящего больно клюнуть худые
голые коленки. Или собирать утиные яйца на берегу моря. Пытаться подстрелить
зайца из самодельного можжевелового лука. Смотреть, как отец возвращается
домой со связкой уток или страшно шевелящимся мешком с угрями.
Мама вешала извивающегося угря на проволоку за дверную ручку и потом,
надрезав у головы, плоскогубцами снимала с него чулком кожу. А нарезанные
куски угря еще долго самостоятельно прыгали на сковородке. Вяленые сиги,
подвешенные прямо за окном, чай на веранде через "соломинку" стрелки
зеленого лука, сорванного тут же на грядке. Пистолет у отца под подушкой,