"Антон Краснов. Семь отмычек Всевластия " - читать интересную книгу автора

а тот был как раз еврей, и говорит: "Теперь вы клянитесь на вашем Талмуде,
что вы не играли в карты". И слышит ответ: "Господин офицер! Он не играл, и
вот он не играл. С кем тогда, по-вашему, мог играть я?"
Робер еще больше вытянул нижнюю челюсть и проговорил мрачно:
- А вот национальности могли и не касаться. Мой уважаемый папа,
лионский ювелир...
- Простите, запамятовал, - сухо сказал Пелисье. - Но и вы, согласитесь,
совершенно запамятовали о работе. Так что вылезайте из палатки и приступайте
к разрезу второго холма. Вы там сильно недоработали.
- Когда копали там в позапрошлом году... - начал было Фабьен, но был
безжалостно оборван боссом:
- В позапрошлом году вам платили за позапрошлый год, а в этом году
платят за этот! Так что извольте не рассуждать, Фабьен. Думаю, что будет
лучше, если мы обойдемся без этих школьных недоразумений, - добавил он более
мягким голосом. - А как настанет время ужина, то у меня там в джипе две
канистры неплохогого вина и еще три бутылки бордо!
Лица археологов заметно оживились. Один Робер проворчал себе под нос
вздорную чепуху: дескать, босс привез на раскопки то, что не успел допить
сам, однако же пухлый увесистый локоть Фабьена - незаметно от окружающих -
точно влепился в бок ворчуна. Робер внутренне охнул и замолчал.
Уже через четверть часа работа кипела.
Для себя Жан-Люк Пелисье, как доверенное лицо Академии наук Франции,
занимающееся раскопками по особому циркуляру Египетского археологического
общества, копать считал излишним. Он удовлетворился тем, что пять минут
наблюдал работу коллег. После этого вернулся в машину, на которой приехал,
поставил диск Милен Фармер и, время от времени попивая из прохладной фляги,
задремал. В джипе работал кондиционер, было прохладно, и сухое колючее
дыхание египетских песков не могло коснуться главы археологической партии.
Он заснул.
В то же самое время уязвленный Робер развлекался тем, что сгребал
лопатой песок, извлеченный из холма Фабьеном, и бросал под ноги Луи-Арману;
последний мало был склонен терпеть это попустительство и потому отбрасывал
песок туда, откуда его брал Фабьен. Так замыкался круг. Работа кипела.
Толку, конечно, было немного, но какой смысл искать толк в том, что
изначально бестолково? Какой смысл рыть холм, гарантированно не содержащий
ничего исторически ценного? И Фабьен, и Луи-Арман, и Робер знали это
доподлинно, потому что были здесь на раскопках в позапрошлом году и
буквально в ста метрах от этого холма, чей склон они сейчас истязали своими
лопатами, нашли впечатляющую мастабу*, относящуюся ко второму тысячелетию до
нашей эры. В мастабе было пять погребальных шахт, ни в одной из которых,
однако, не оказалось ни саркофагов, ни мумий, ни ритуальных принадлежностей,
характерных для верований древних египтян. Без сомнения, гробница была
разграблена еще в глубокой древности, как это часто бывало с захоронениями
тех эпох. Однако же археологами были вскрыты пласты на значительной площади
вокруг обнаруженного объекта. Уж кто-кто, а Фабьен прекрасно помнил эти
раскопки. Тогда Жан-Люк Пелисье, бывший еще помощником руководителя партии,
напился до такой степени, что выдавал себя за мумию некоего Ни-Несу-Усерета,
чиновника при фараоне Рамсесе II. В доказательство своей мумийной сущности
он обмотался бинтами, обрил голову и в таком виде дико ревел, клокотал и выл
в одной из шахт гробницы. Фабьену пришлось вынимать его оттуда, при этом