"Анатолий Краснопольский. Я прошу тебя возвратиться (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

"Трудно подготовить к операции больного, еще труднее, оказывается, врача".
Но ведь он пошутил, Иван Васильевич.
Струя воды бархатно обволокла руки. Рядом со мной моется Павел
Федотовпч. Хитрющий старик. Может, я просто поначалу не понимал его? Не
понимал того, как искусно он подставлял мне подножки, как усложнял
барьерами мою дорогу, испытывал, смогу ли я эти барьеры взять. Все
забрасывал мепя на быстрину, о которой я ему признавался тогда, в
отдаленном гарнизоне. Но там была одна глубина, тут другая.
- Можно начинать.
В дверях лицо Жени, розовое лицо, подчеркнутое белизной операционного
костюма. Мы все в этот день становимся "снежными человеками". "Можно
начинать..."
Это значит, Иван Васильевич уже спит.
- Перевожу на управляемое дыхание. - Голос Ангела теперь звучит за
дверью.
С приподнятыми, согнутыми в локтях руками я вхожу под свет бестеневых
ламп. Увидел мельком, как за окном закачалась под ветром острая верхушка
тополя.
Сколько раз я переступал этот порог и, подойдя к подоконнику, видел,
как упорно тянет тополь свою макушку-буденовку к нашему четвертому этажу,
чтобы однажды наконец заглянуть сюда, как, мол, идут у нас дела.
Потом я протягиваю руку и чувствую холодок скальпеля, вложенного
медсестрой в мою ладонь, без всяких слов. По моей спине побежала первая
соленая капля.
- Я благословляю тебя, - это ты сказал мне там, в Нагольном. И теперь
звучит и звучит отцовское:-Благословляю.
- Зажимы...
Перевязал первый сосуд, отрезал нитку. Все глубже, и глубже, и глубже,
как по шахтному колодцу.
Час.
Тополь, седина Ивана Васильевича - все ушло, пропало. Сейчас только
это: огненной красной зарей вспыхнувшее поле. Поле и я.
- Работаешь нормально. - Голос полковника Якубчика помогает ощутить
время.
Час тридцать.
А самое опасное начинается только теперь. Доступ сзади. И снова холодок
в руке, снова зажимы. Побежали, заструились капли.
Два часа.
- Осторожно, позвоночная артерия рядом.
Тампон. Тампоны. Много тампонов. И вот ее, голубоватую, хорошо видно. И
мы уже в стороне от нее. Голос Якубчика:
- Деликатнее.
Но куда, к черту, деликатнее? Скальпель уперся в сросшуюся мозоль
позвонков. Тверже камня! Природа зафиксировала травму. Но если бы она
этого не сделала, позвонки шатались, и еще тогда, при падении с обрыва,
гибель была бы неминуемой.
- Спондилез, - опять голос Якубчика. - То, чего я боялся.
- Ну да, я не боялся этого, - говорю в сердцах.
- На кой черт лез? Я тебе говорил.
Подплыл Женя Ангел: