"Анатолий Краснопольский. Я прошу тебя возвратиться (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

смещался: "Принесла, да? - он подошел к столу, взял папку, полистал наспех
подшитые в нее бумаги и снимки, захлопнул папку ц протянул ее медсестре: -
Ну, тогда унеси". Ниночка закрывает папкой свои намертво сомкнутые
коленки. Болен шеф или издевается? А шеф снова движется по кабинету и,
тыча себя в грудь пятерней, спрашивает: "Представляешь себе таких вот
руководителей на более высоких постах? Скажешь: "Представляю".
Но ты не представляепп! знаешь чего? Последствий! Вот чего". И тут
встала из кресла и выпрямилась Ниночка: "Очень даже представляю. - Девушка
прикрывает пушок над верхней губой: - Вот уехал Александр Александрович на
могилу своего отца. А зачем? Ищет там недостающие страницы дневника!"
Якубчпк хитро сощурил глаза: "Ты меня спрашиваешь?" - "Нет, - убежденно
отвечает Ниночка, - это яы так думаете, думаете, что он ищет. И мечетесь.
Не дай бог, привезет. А еще хуже, если не привезет. Так вы успокойтесь,
Павел Федотович. Майор Шатохпн поехал побыть наедине с памятью. От живых к
мертвому отправился за советом".
Якубчик обрывает медсестру: "Это же как понимать прикажешь?" И Ниночка
говорит: "Те недостающие страницы дневника должны были дописать вы, Павел
Федотович. Вы! Вот так и понимать, - медсестра направилась к двери. -
Свечку не забудьте. Спокойной ночи". - И вышла. Якубчик, ошарашенный,
минуту-другую стоит посреди комнаты, смяв каблуком ковер, как Иван Грозный
в момент убийства своего сыпа.
Хлопнула ставенка. Застучал на комоде "Витязь".
Я сплю и не сплю. А может, там, в госпитале, вовсе вса не так, как мне
представилось. Может, дежурит сегодня другая медсестра, не Ниночка. И мой
шеф спокойно дремлет и во сне ведет со своими внуками бесконечные игры. А
может, в городок ворвалась зеленая машина, доставившая в
травматологическое отделение пострадавшего. И дежурный по хирургическому
циклу полковник Якубчик три часа кряду стоит у операционного стола...
Я сплю и не сплю. Вдруг ощущаю, как мои волосы трогают трепетные
пальцы. Сквозь сомкнутые векп вижу фигуру женщины в наброшенном халате. О,
как она осторожна! Она боится спугнуть тншпну во мне. А если я не сплю,
если вскочу неожиданно: "Вы что-то хотели?" Тогда она торопливо зашепчет:
"Одеяло сползло на пол, я его поправила..."
Скрипит ветхая ставенка, качается на ветру, отсчитывает множество
мгновений, умещающихся в эту одну длинную-предлинную ночь.
Осторожный стук в дверь. Мгновенно открываю глаза. За окнами светло.
Просто меня не захотела будить хозяйка дома до прихода Полины Ивановны. А
сама проснулась давно: печка, слышу, гудит, раздаривая вокруг приятное
тепло, хорошо ощущаемое в деревенской хате морозным утром. Вера Андреевна
шагнула в сени навстречу осторожному стуку. Ко мне доносятся какие-то
неясные женские голоса. А потом медленно открываются двустворчатые двери в
горницу. Улыбчивое лицо Веры Андреевны, ее спокойные слова:
- К вам приехали.
Я уже успел вскочить с кровати, встряхнуться ото сна, чтобы ее
сообщение не принять за какую-то нелепицу. Но не успеваю открыть рта, как
слышу:
- Вот и я.
На пороге комнаты, в расстегнутом пальто, вытягивая шею из-за плеча
Веры Андреевны, появилась, как из волшебства, Анна. Из всех мгновенно
возникших догадок мозг выбирает главное: какой же я тупица. Тогда, на