"Анатолий Краснопольский. Я прошу тебя возвратиться (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

некому. И когда я вышел из корпуса и брел тихими госпитальными аллеями,
меня навязчиво преследовала мысль: неужели эта неделя, которую лежит у нас
Иван Васильевич Пронников, это дообследование, навязанное мной, ничего не
дали? И операция не откладывается, ее просто не будет.
А тут еще Женя пропал. Правда, уже конец рабочего дня, может, побежал в
роддом к жене: она вот-вот должна разродиться первенцем. На всякий случай
заглядываю в анестезиологическое отделение. И слышу твой голос:
- Живете, как боги. В мои времена анестезия была ошеломляющим
открытием. А теперь даже отделение такое?
Да, отец, представь себе. Анестезиологи - это как техники в Аэрофлоте.
Без них нет взлета, нет мягкой посадки. Каждый винтик ими прощупывается и
обследуется, прежде чем летчик поведет воздушный лайнер в далекий рейс.
Иду мимо палат. Слышу знакомый говорок:
- Доброе у вас сердце, просто нервы...
Это Женя кого-то подбадривает.
- Женя! - кричу шепотом.
Обернулся, ласково улыбнулся, приподняв черныечерные брови.
- Женечка. - Мы усаживаемся в просторном холле, разделяющем наши -
нейрохирургическое и анестезиологическое - отделения. - Продолжим наш
разговор.
Значит, профессор Гребенюк - начальник кафедры Военно-медицинской
академии...
- Это я знаю.
- И знаешь, что он занимается проблемой разорванного и нарушенного
спинного мозга?
- И это знаю.
- Ну, у тебя, доктор Ангел, не зря божественная фамилия! Значит,
завтра, в пятшщу, ты летишь к нему в Ленинград.
- Нет, в Ленинград я не полечу.
- Женя, ты успеешь, твоя жена по крайней мере через неделю...
- Тебе мало выговора? Так Якубчик добавки даст.
- Женя, ты ведь не с пустыми руками летишь. Вот тебе чертежи нашего
ретрактора. Держи. Вот свежие снимки Пронникова.
- Нет, в Питер я не полечу, друже.
- Ангел!
- Не просто Ангел. А служащий Советской Армии. - Женя берет гвоздику из
моей пепельницы, жует стебелек. - Вам, офицерам, что? Подошло время - дают
новую звезду, а мне одни переживания.
Швыряю на подоконник снимки:
- Пусть Якубчик, ему удобно сохранять порядок из тех вещей, которые уже
есть, новые предметы в старых умах не могут укладываться. И ты туда же. А,
черт с вами со всеми.
Женя вскрикивает:
- Будто ты ничего не знаешь. Говорил я тебе сразу, твоя Ганпа с
запятой... она и есть с запятой... Она батьку забирает из госпиталя.
- Ивана Васильевича? Ты ничего не путаешь, Женя?
- Это твоя Ганна все твои карты спутала.
Развязываю тесемки на халате. Скачу по ступенькам вниз. Надеваю шинель.
Бегу. Скорей в город, к Анне.
И в этот момент: