"Никита Красников. Альфа-версия" - читать интересную книгу автора

бледнопорхающей дремы, опустившейся в изголовье ее скрипучей кровати на
излете одной из бессонных ночей. Но анализировать природу этой фальши было
не время, секунды стремительно тикали, подталкивая к цели прыгающий
велосипед, и она решила не расходовать драгоценную силу воли на погоню за
химерами собственного сознания, а сосредоточиться на предстоящем поединке, к
которому она так исступленно и несгибаемо стремилась все эти годы.
Прошло какое-то время, солнце уже выбралось из подлеска и заглядывало
сверху, сверкая в глаза. Сквозной березняк выродился в какие-то непрозрачные
заросли. Берская с разгона преодолела мелкий ручей и с дребезгом взлетела на
возвышенность. Кусты впереди расступились, открылась поляна, которую
пересекал высокий бетонный забор, замшелый и шершавый. Тропинка подбежала к
полуоткрытой железной калитке и растеклась в лысый пятачок.
Спешившись, Берская бесшумно положила велосипед на траву и втиснула в
глазницу монокль. Посторонних следов в пыли не было. Из-за забора доносились
голоса, тюкал топор, поднимался дым из невидимой трубы. Дверь, очевидно,
просто забыли закрыть по рассеянности. Она отвязала от багажника пеструю
авоську, закинула ее на плечо, и крадучись, сжимая внимательную винтовку,
приблизилась к калитке и скользнула внутрь.
В следующее мгновение ветер исчез, звуки ухнули вниз на две октавы, а
все участники открывшейся за забором размеренной дворовой жизни замерли, как
манекены. Пожилой длиннорукий мужик с топором, две тощие курицы у
трансформаторной тумбы, светловолосый мальчик на крыльце и мясистая баба в
белом халате, с поднятой в предостерегающем жесте рукой - все это застыло
стоп-кадром на полудвижении, и даже воробей, вспорхнувший с забора, застрял
в загустевшем воздухе, растопырив перья, а безусловным центром внимания и
единственным подвижным объектом в этом натюрморте был огромный коричневый
зверь с белыми клыками, который клубился по двору в неистовом беге, каждым
прыжком отрывая здоровенный кусок у отделявшего его от Берской пространства.
Старуха привалилась к забору, спохватившийся разум успел удержать на цепи
смертоумелые руки, уже клацнувшие затвором и наводившие от бедра. Зверь
брызнул опилками, поднялся в воздух, тяжелые лапы ударили ее в грудь. Она
зажмурилась и ощутила на щеке жесткую мочалку горячего языка. Звук опять
пришел в норму.
- ...ашка! Сашка, нельзя! Фу! - кричала мясистая баба. Длиннорукий
мужик опустил топор и развернул на шум остекленевшие глаза. Берская помахала
ему рукой, пытаясь увернуться от радостного зверя. Мужик пробормотал что-то
суровое и принялся мостить на колоде недобитое полено. Мясистая баба
поспешала к ней вперевалку, вытирая ладони о халат. Берская поправила
монокль и слабо улыбнулась:
- Ну Алена, ну разве можно такую собаку держать без привязи? А? Ну
разве можно? - Она потрепала переполненного эмоциями Сашку по толстому
загривку. Ее голос почти не дрожал. По большому счету они, конечно, правы,
времена сейчас смутные. Алена на ходу всплеснула руками и затараторила:
- Наталь Борисовна! Вот так гости! Ну что же вы так, без стука, как вор
какой-то? Здравствуйте! Испугал вас этот оглоед, да? Испугал, конечно! Вы на
велосипеде, да? А вас Тимоня вчера вспоминал как раз, говорил, баба Наташа,
баба Наташа...
Да уж, испугал, думала Берская, невнимательно кивая в ответ. В два
счета мог бы лежать этот Сангуля с простреленной башкой...
Тимоня сидит у крыльца, вытянув ножки. Солнечный свет переплелся с