"Н.Красников. Мышегуб (сокращенный вариант повести) " - читать интересную книгу автора

они пахнут отнюдь не колбасой, а псевдосъедобной синтетической пакостью,
позариться на которую может лишь законченное отребье.
Успокоив себя такими рассуждениями, мышь идет на запах и обнаруживает
любопытное сооружение, явно предназначенное для хранения колбасы, в которое
можно легко пролезть, воспользовавшись инженерным просчетом создателей,
оставивших внизу широкую щель. Окрыленная воровка, стараясь ни за что не
задевать, проникает под стакан и видит, что ее самым подлым образом
опередили: от колбасы остался только запах, чему вряд ли стоит удивляться,
учитывая наглость сородичей и вопиющую беззащитность этого склада. Впрочем,
не только запах - к потолку каким-то образом пристал аппетитный розовый
кусочек, пропитанный янтарным жирком и испускающий головокружительные волны
мясного аромата. Толстозадые предшественницы, очевидно, не сумели его
достать и трусливо удалились, довольствуясь доступным. Возможно, даже
припомнили при этом высказывание какого-нибудь мышиного мудреца, пережившего
потоп, чуму и культурную революцию, чтобы на смертном одре открыть
благодарным потомкам лаконичную формулу истины, озарившей его сумрачную
старость: "Удались, Довольствуясь Доступным".
Суть не в этом. А в том, что, в отличие от серого множества заурядных
квартирных грызунов, наша героиня идет по жизни своей, особенной дорогой. И
чтобы осветить эту дорогу, чтобы понять неизбежность трагедии, которая
должна разыграться в ночи под стаканом, нужно переключить память на
перемотку и вернуться назад во времени, опуститься в те февральские вечера,
когда над домами поднимается мертвый электрический свет, когда огромный
закат-альбинос, этот мегаполисный выродок, с внимательностью дебила глядит
на городскую суету в просвет между тучами, а муравьиные людишки мечутся
взад-вперед по бетонному лабиринту, пытаясь куда-нибудь спрятать свои
любимые бессмысленные жизни.
В такие вечера юная мышь тихо выползала из норы, привлеченная волшебным
светом чудо-телевизора. Пренебрегая голодом и осторожностью, она
приближалась к границе светотени и завороженно следила за каруселью красок
на экране, высунув из-под дивана любопытную морду. Тогда как раз показывали
кубок NBA, в зените пылала звезда Майкла Джордана. Он царил и бесновался на
площадке, грациозной гориллой повисая на кольце, а трибуны расстреливали его
фотовспышками и ревели от неистовой любви. Не поддаться его чарам было
невозможно, особенно одинокому психотипу со свежеперекроенной таблицей
приоритетов. Мне пришелся по душе этот спортивный канал, эта дешевая
контрамарка на праздник здоровых духом и желудком. Каждый вечер вместе с
миллионами толстых обывателей я спешил к вожделенному телевизору, находил
нужную программу и в течение двух часов наивно радовался каждому удачному
броску, возбужденно запивая жирный ужин тепловатым "Грельшем".
Для мыши это были судьбоносные минуты, минуты духовного возмужания. По
стенам гуляли сиреневые блики, рокотал из динамиков сверкающий мир. Рядом
возвышались бледные колонны моих волосатых ног, шевелились, испуская
рокфорный дух, толстые пальцы, поросшие перламутровыми ногтями, сверху
доносилось остервенелое чавканье и летели слюнявые клочья макарон, а она,
забыв обо всем на свете, ловила на экране каждую улыбку, каждое движение
смуглого кумира, чтобы потом, в полумраке застойных пустот, снова и снова,
до боли в подхвостнице, репетировать умопомрачительные выкрутасы. Горячий
туман хвастливого негритянского обаяния проникал в ее маленькую душу, оседая
твердыми кристалликами воли, оптимизма и целеустремленности.