"Елена Кршижановская. Человек решает сам " - читать интересную книгу автора

мог бы с дядей родным их проводить, а не шляться где попало. Мне уезжать
скоро. Хоть отпуск и продлили, а все равно пора, дома делов куча, без меня
все не так делается. Наверно, куры плохо кормлены...
Фу ты, нудный какой! Начнет бубнить про этих кур несчастных - тошно
делается. Вот умеет людям настроение портить. И ведь каждый день так. Скорей
бы уезжал...
Я не дослушал, схватил шапку - и быстрее на улицу. Как было условлено,
мы с Валей и Олегом пошли в Европейскую гостиницу к Витторио Кьязини. Он там
жил. Итальянец хотел сегодня отправлять посылку Джиджи, и мы торопились
отнести свои подарки малышу. Накопилась масса всего. И от школьных ребят, и
от нас троих. Разные книжки - пускай учит русский язык. Заводные игрушки,
потом наши самоделки, а Валя сшила Джиджи красную шелковую косоворотку.
Кьязини понравилась такая рубашка у Олега, и он старался выучить ее
название, но никак не получалось, и он смешно выговаривал: "косаварьотка".
Нас легко пропустили в гостиницу, потому что служащие знали Валю. Ее
мама там работает в прачечной. Поднялись мы на третий этаж, постучали в
номер Кьязини.
Никто не ответил, хотя мы стучали несколько раз. Олег собрался уходить,
но Валя дернула ручку, и дверь открылась. В комнате было темно, занавески на
окнах задернуты, и только рядом с кроватью на столике горела небольшая
лампа. Из опрокинутого графина капала на столик вода. На коврике валялось
мятое полотенце.
Итальянец лежал с закрытыми глазами, лицо его было красное-красное, и
дышал он так, как будто пробежал несколько раз стометровку.
- Что это с ним? Выпил вина? - прошептала Валя. - Лучше уйдем; я так
боюсь пьяных.
- Оставим пакеты и уйдем, - согласился я. - Я вовсе не боюсь, да
противно... Ну его, пошли!
Мы положили пакеты на кресло, Валя первая выскочила из комнаты.
В дверях я обернулся, чувствуя, что Олег не идет за мной. И правда, он
осторожно, на носках пробирался к кровати...
- Куда ты идешь? С пьяным вздумал связываться! - шепнул я.
В это время итальянец громко застонал, дернул ворот пижамы и что-то
быстро забормотал.
Я выбежал в коридор.
- Ужас какой! - сказала Валя.
Олег не выходил из комнаты, и я заглянул туда. Смотрю - он держит руку
итальянца и говорит быстро-быстро:
- Шесть, семь, восемь...
Считает пульс. Вот положил руку на лоб итальянца, повернулся ко мне.
Лицо у Олега строгое, серьезное.
- Он болен, без сознания... сильный жар, - сказал Олег. - Ты, Веня,
побудь с ним, а я побегу за доктором. Надо "Скорую помощь". Вдруг это
аппендицит.
Мы с Валей недолго сидели у кровати больного. Пришел Олег с доктором и
еще какие-то люди, пришли санитары с носилками. Нас попросили выйти; мы
стояли в коридоре, и Олег волновался еще больше нас. А потом мы проводили
Кьязини до самой машины, пока его несли на носилках. Итальянец открыл глаза
и улыбнулся мне, но сразу снова закрыл их. Я прямо сгорел от стыда, что так
плохо подумал о нем, и Валя, по-моему, тоже сильно переживала.