"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

Еще на пороге приемной я заметил, что в вестибюле кто-то есть, и,
приглядевшись, увидел Петра Петровича. Бедный Аксакал был загнан в
полукруглую нишу, где у нас на высоком цоколе установлен бюст Мечникова.
Один выход из ниши запирала своей мощной спиной чугунная блондинка, другой
сторожила дочка, державшая свою лакированную сумку как изготовленный к
стрельбе автомат. Дама была в бешенстве.
- Идиот! - шипела она. - Я всегда знала, что ты тряпка, но сегодня ты
превзошел себя. Ему при всем честном народе наплевали в морду, а он еще
лезет обниматься и благодарить...
- А что я, по-твоему, должен был делать?
- Что? Ну, знаешь ли, ты совсем болван. Не допускать! Прикрыть раз и
навсегда весь этот балаган. А этому гаденышу сказать, чтоб он убирался на
все четыре стороны.
- Ты бог знает что говоришь. Павел Дмитриевич...
- Ты себя с Павлом Дмитриевичем не равняй. Он может валяться под
забором и все равно останется Успенским. Пойми, болван: человек, которого в
глаза зовут мосье Трипе, не может руководить институтом.
- Я и не собираюсь...
- А кем ты собираешься быть? Может быть, уйти в науку и открыть
какой-нибудь новый закон? Открой, если можешь, буду только рада...
Я смертельно боялся, что Полонский меня заметит. Случайно или намеренно
ты становишься свидетелем чужого унижения - это почти не имеет значения.
Человек может простить врага, но не свидетеля своей слабости. На мое
счастье, распахнулись двери и из конференц-зала повалил народ. Пустынный
вестибюль сразу наполнился оживленными людьми с еще не отвердевшими после
смеха лицами, курильщики нетерпеливо чиркали спичками, засидевшиеся девчонки
приплясывали и перекликались. Шумная и текучая толпа скрыла от меня
семейство Полонских, и, бросив в ту сторону последний взгляд, я увидел
только возвышавшийся над морем голов бесстрастный мраморный лик Ильи Ильича
Мечникова. Меня вновь окружили. Подошла Варвара Владимировна, совсем седая и
как будто уменьшившаяся в росте, но такая же старомодно-элегантная, как
всегда. Конечно, она была в зале и видела меня, это я ее не узнал. Я
поцеловал ей руку, она меня в голову, тут же выяснилось, что нам этого мало,
и мы обнялись. Баба Варя - чудо. Чудо научной добросовестности. Чудо
скромности, чудо доброты. Я достоверно знаю, что Успенский не раз предлагал
утвердить ее заведующей лабораторией и Варвара Владимировна всякий раз
отказывалась. Могла ли она стоять во главе лаборатории? Не только могла, но
в течение четырех лет фактически стояла. Но вот - ждала меня.
- Фу-ты ну-ты какой франт, - сказала баба Варя, закуривая, руки ее
заметно дрожали. - Ну, а делом вы намерены заниматься? Поторопитесь, сударь.
- А что?
- Не могу же я вечно быть и.о.
- И не надо.
Она отмахнулась.
- Куда мне. Я старая баба, у меня внуки. Найдутся охотники помоложе
меня. И - позубастее.
На этом разговор и кончился, потому что на каждой из моих рук повисло
по кандидату наук. Кандидаты были свежеиспеченные, из моих бывших
аспиранток, и очень пищали. Они потащили меня в лабораторный корпус. Свою
лабораторию я нашел бы даже с завязанными глазами, на ощупь, по слуху, по