"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

невестой я ее не рискую назвать, потому что регистрация не внесла ничего
нового в наши интимные отношения. Новым было другое: до свадьбы мы жили
врозь, теперь нам предстояло жить вместе.
Успенский явился на свадьбу незваный. Свадебный пир происходил на
квартире моего тестя, в огромной гостиной, увешанной картинами батального
содержания. К приходу Паши было уже порядочно выпито и все-таки скучновато.
Паша ворвался как смерч, с охапкой обожженных первым заморозком красных
кленовых веток из институтского сада, такой же ясноглазый и моложавый, как
до войны, разве что седины стало больше, но она ему шла. Ворвался и сразу
овладел застольем, как умел он один, самовластно, но никого не обижая, ему
покорились самые солидные, самые важные из гостей, он заставлял их дружно
хохотать, а затем вытащил из-за стола, повел к стоявшему в гостиной
трофейному "Блютнеру" и наскоро сколотил мужской хор. Пели полузабытые
солдатские и революционные песни, причем громче и вернее всех пел он сам,
его левая рука извлекала из загрубевших глоток нечто стройное и задушевное,
а правая самозабвенно отбивала маршевый такт, лицо Паши становилось то
грозным, то печальным, очень светлые глаза мечтательно щурились и вдруг
вспыхивали жестоким весельем. Презрев слабые протесты моей тещи, он
распорядился убрать стулья и придвинуть пиршественные столы к стене, усадил
одну из Лидиных подруг за пианино и вдохновенно дирижировал кадрилью, а
затем под дружные аплодисменты собравшихся протанцевал с тещей мазурку. Теща
моя танцевала мазурку еще на губернских балах, но откуда бывший
красногвардеец, чьи ноги чаще шагали по глине, чем по натертому паркету, мог
научиться этой скользящей дворцовой грации, для меня до сих пор загадка.
Наконец наступили те предшествующие разъезду полчаса, когда усталые и
отяжелевшие гости вновь возвращаются к столу, где уже засыпаны солью винные
пятна и вместо остро пахнущих солений и копченостей расставлены никому не
нужные жирные торты. Убедившись, что жена и теща разливают чай и на нас не
смотрят, он схватил меня за локоть и оттер в полутемную переднюю.
- Не валяй дурака, - сказал он сердито. - Почему ты не приходишь? Тебя
все помнят, любят и будут рады. И Бета тоже.
Конечно, он все знал. Умолчание было не в характере Беты. Знал, но не
считал нужным объясняться. Меня это задело. Паша понял и засмеялся:
- Поговорить о прошлом мы всегда успеем. А вот подумать о будущем надо
не теряя времени. Пора перестать играть в солдатики.
Вероятно, я поморщился. Паша опять засмеялся:
- Извини. Я хотел сказать: все хорошо в свое время. Пока шла война,
твое поведение делало тебе честь. Но война кончилась. Не собираешься же ты
до конца своих дней оставаться полковником? - Он посмотрел мне прямо в глаза
и вдруг захохотал. - Что? Хочешь быть генералом?
Тут он как в воду глядел. Я уже был на генеральской должности, а к
Новому году должно было подоспеть и звание.
- Зачем тебе это? - сказал Паша. - Для солидности? Нам с тобой
солидность ни к чему. Солидные у меня замы. Послушай меня, Леша... - Впервые
за вечер он назвал меня по имени, и меня это тронуло. - Плюй на все и береги
лампочку.
- Какую лампочку? - спросил я, уже что-то понимая.
- Ту, что внутри нас. - Он показал на грудь. - Пока она горит, мы будем
двигать науку, заводить друзей, нравиться женщинам... Погаснет - и никакие
лампасы тебя не спасут. Короче - ты в любой момент можешь получить обратно