"Александр Александрович Крон. Дом и корабль (Роман) " - читать интересную книгу автора

нашлось подходящей вакансии, - так или иначе, Туровцева спихнули на "Онегу".
Назначение на плавбазу лейтенант воспринял как личное оскорбление, тем более
нестерпимое, что Ходунов сопротивлялся как мог, а будучи вызван к комбригу,
заявил, что водит свою "Онегу" не первый год и ученый штурманец, не нюхавший
морской службы, по нынешним временам для корабля излишняя роскошь, пусть
лучше дадут хорошего кока. И хотя комбриг, пожурив старика, заставил-таки
взять Туровцева, Ходунов своего отношения не переменил и упрямо не допускал
штурмана к приборам. Во время перехода кораблей из Таллина в Кронштадт
командир двое суток не сходил с мостика - даже еду вестовые носили ему
наверх, - предоставив штурману заниматься пассажирами, а по прибытии, не
сказав ни слова, объявил в приказе, что на штурмана ПБ "Онега" лейтенанта
Туровцева Д.Д. возлагаются по совместительству обязанности помощника
командира корабля. Это неожиданное повышение недолго тешило лейтенанта,
очень скоро он уразумел: одно дело - помощник на боевом корабле, о такой
чести вчерашний курсант может только мечтать, и совсем другое - превратиться
в коменданта огромного плавучего сарая и с раннего утра до поздней ночи не
вылезать из хозяйственных забот и хлопот. Ни сама "Онега", ни люди, ни
порядки на ней не соответствовали тому идеальному представлению о военном
корабле, которое составилось у Туровцева после четырех лет изучения уставов.
Это была неуклюжая высокобортная тихоходная посудина с большой осадкой,
неуютная и, несмотря на все старания Туровцева, грязноватая. На корме
полощется бело-голубой флаг, но бывший торгаш виден во всем. Команда
разношерстная - тут и запасники, и списанные с подводных лодок, и взятые из
госпиталей, опытных специалистов мало, и люди за день сбиваются с ног, а
порт кормит плохо - горох да черные макароны. Ну а с тех пор как
командование дивизиона со всем свои штабом перебралось с береговой базы на
"Онегу" - поближе к теплу, свету и горячей воде, - участь помощника стала
совсем печальной: на корабле не продохнуть от начальства, кают не хватает,
постоянные претензии, что редко сменяется постельное белье и часто
засоряются умывальники.
Выйдя от командира в узкий, слабо освещенный коридор, Туровцев
остановился. Пахло белилами, хлоркой, горячим машинным маслом, лавровым
листом из камбуза. По правую руку шел длинный и тесный ряд кают, двери были
раскрашены при помощи трафарета "под дерево", отчего еще больше
чувствовалось, что они железные. Слева тянулись утопленные в специальных
выемках электрокабели и водяные магистрали. По одной из труб - почти на
уровне лица - неторопливо шла крыса, виден был только свесившийся вниз голый
отвратительный хвост. Несмотря на все усилия помощника, крысы на "Онеге" не
переводились, они пробирались по трапу с берега и проникали даже в тощую
корабельную провизионку.
До подъема флага оставалось еще минут двадцать, достаточно, чтоб
вызвать боцмана, писаря и распорядиться о вскрытии рундуков. Но в коридоре
Туровцевым овладела внезапная вялость, близкая к физическому недомоганию: не
хотелось видеть людей, говорить, приказывать. Торопливо, чтоб никого не
встретить, он пробежал по коридору, проскользнул в свою каюту и с такой
силой захлопнул за собой дверь, что в переборках затарахтело и защелкало,
как от взрывной волны.
На плавбазах командир и помощник занимают лучшие помещения, но Ходунов
сам не жил в своей роскошной каюте и Туровцева заставил уступить свою одному
почтенному штабисту в высоком звании и перебраться - временно, конечно, - в