"Александр Крон. Капитан дальнего плавания" - читать интересную книгу автора

обойти от носа до кормы какое-нибудь учебное судно. Остановился, как
всегда, в крошечной одноэтажной гостиничке при учебном отряде. Гостиничка
состояла всего из двенадцати номеров, называвшихся, впрочем, по-морскому -
не номерами, а каютами. В гостиничке этой я живал много раз, всегда в
одной и той же каюте; несмотря на зарешеченные снаружи окна и весьма
умеренный комфорт, в ней хорошо работалось.
Учреждением этим командовала милая женщина по фамилии Ганичева,
совмещавшая в одном лице обязанности директора, кастелянши, истопника и
уборщицы, приветливая и внимательная к постояльцам.
Запись из моего дневника:
"25 ноября. Кронштадт. Мокро, сыро, зима временно отступила. Проснулся
оттого, что Ганичева пришла затопить печку. Сразу стало уютно, и я сел за
стол с намерением переписать набело не меньше 15-ти страниц. Но приехал
А.И.Маринеско. "Для выступлений на кораблях и в частях", как значилось в
удостоверении.
Прежде чем отправиться в здание, где была объявлена беседа Маринеско с
коллективом редакции, мы попили чайку и впервые обстоятельно поговорили:
Александр Иванович не только не забыл о своем обещании, но взялся за дело
с поразившей меня энергией и деловитостью. Он заставил меня читать и
рассказывать, а затем забросал вопросами.
В скобках: к ноябрю 1961 г. роман "Дом и корабль" был вчерне закончен.
Я не писал, а переписывал. На моего главного героя - капитан-лейтенанта
Горбунова - Маринеско был совсем не похож, тем не менее советы Александра
Ивановича были для меня драгоценны по многим причинам. Подобно моему
герою, Маринеско начинал войну командиром "малютки"; подобно ему,
блокадной зимой готовил свой маленький корабль к летней кампании. Наконец,
мне предстояло заново написать обрамляющую роман новеллу, единственный
эпизод, где лодка в походе, в атаке, - здесь мнение Маринеско было для
меня решающим. В основу эпизода я решил положить памятный мне с первых
военных лет случай: поврежденная взрывом глубинных бомб подводная лодка
всплывает для ремонта рулевого управления, в случае появления противника
лодка должна срочно погрузиться, времени на то, чтоб извлечь из кормовой
балластной цистерны работающих там людей, уже не остается, и они это
знают. Оказалось, что аналогичный случай был у Маринеско на "С-13", и он
одобрил мое решение. А вот описание атаки, решение атаковать не со стороны
моря, а, против ожидания, со стороны берега, - это уже прямая подсказка
Маринеско - именно так атаковал он "Густлова". Меня поразила
сосредоточенность, с какой Александр Иванович слушал, и вдумчивость его
осторожных рекомендаций. К моим вымышленным ситуациям он отнесся с
серьезностью командира, которому предстоят ответственные решения. Что-то
из моих построений он после детального разбора подтвердил, кое-что мягко
оспорил (не все слушайте, что вам травят...), но самыми впечатляющими для
меня были некоторые попутно высказанные мысли Александра Ивановича.
Привожу их в том виде, в каком они мне запомнились:
- На подводной лодке командир, особенно в боевом походе, - царь и бог,
видит, слышит и решает он один. По-другому и быть не может, иначе лодка
утонет. Ни митинговщины, ни двоевластия море не терпит. Но беда, если
командир заберет себе в голову, что он всесилен, а все прочие - пешки. От
любого матроса, любого, я не преувеличиваю, может зависеть успех похода.
От его умения, отношения к делу, даже от настроения. Командир должен знать