"Феликс Кривин. Сорок два банана " - читать интересную книгу автора

он его уже не видел. Он и теперь его не видит, хотя уже снова светло,
добавил сосед Бабуин и замолчал у себя на дереве, что было весьма кстати,
потому что Чакма как раз открыла рот, чтоб сказать:
- Я еще немножко посижу и пойду.
- Сидите сколько хочется, - сказал Натти Бумпо.
- Тогда я долго буду сидеть, потому что мне хочется сидеть долго. Сама
не знаю, отчего это: раньше я всегда похожу, потом посижу, потом опять
похожу, и так все время...
У нее были неправильные черты лица, в которых, казалось, отразился весь
ее неправильный образ жизни. Конечно, можно и сидеть, и ходить, но нельзя же
все сводить только к этому.
- У нас не так, - сказал Натти Бумпо. - У нас человеку всегда найдется
занятие. Днем работа, вечером - театр или кино. Сходишь с друзьями в
ресторан или просто посидишь у телевизора. Бывают довольно интересные
передачи.
Чакма была превосходной слушательницей, потому что для нее все было в
новинку. Она, затаив дыхание, слушала и про кино, и про ресторан, потом,
осмелев, задала какой-то вопрос, который подсказал Натти новые темы, и
вскоре разговор вылился в широкое русло международных проблем и, в
частности, отношений между Западом и Востоком (которые оба находились на
севере).
- Угощайтесь! - крикнул с дерева сосед Бабуин и бросил им два банана.
Это было кстати, потому что время завтрака давно прошло и приближалось
время обеда.
- Мы как в ресторане, - сказала Чакма. надкусывая банан.
Ей было хорошо сидеть с этим человеком, еще недавно совсем незнакомым,
а сейчас таким знакомым, что просто невозможно и выразить. И она сидела, и
не спешила уходить, и радовалась, что он тоже никуда не торопится. И
представляла Чакма, как они сидят с ним вдвоем где-то там, в его ресторане,
и смотрят телевизор - такой ящик, в котором показывают разные чудеса.
- Повсюду улицы, - сказал репортер, - тротуары... Киоски с газированной
водой...
- Как хорошо! - тихонько вздохнула Чакма.
Натти Бумпо рассказывал о городе Роттердаме, где ему однажды пришлось
побывать. Потом, по ассоциации, он заговорил о художнике Рембрандте, жившем
в городе Амстердаме, и о Ван Гоге, жившем не в Амстердаме, но тоже
художнике. От Ван Гога он перешел к Вану Клиберну, уже не художнику, а
музыканту из штата Луизиана, затем еще к кому-то, не музыканту, но тоже из
этого штата. От Александрии в штате Луизиана он перешел к Александрии в
штате Вирджиния, затем к Александрии европейской, Александрии африканской и
Александрии австралийской. И так, за короткое время, он набросал общую
картину земли и проживающего на ней человечества.
Под грузом всех этих Александрии сосед Бабуин свалился на землю вместо
банана. Он извинился, спросил, а почему, собственно, так одинаково
называются такие разные города, и, не получив вразумительного ответа, полез
обратно на дерево.
- Что же касается способности человека одним усилием воли влиять на
радиоактивный распад, - развивал репортер еще одну смежную проблему, - то
профессор Шовен говорит по этому поводу следующее...
Профессор Гамадрил так и не вернулся в тот день, и на следующий день он