"Феликс Кривин. Упрагор, или Сказание о Калашникове (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

безднами. Природа так устроена: вершины неотделимы от бездн. И с вершины
некуда - только в бездну.
Федусь обладал обостренным чутьем бездны. Когда разражался гром над его
наукой, он над ней гремел громче всех и одним из первых ударял в нее
молнией. Но, устроив пожар в собственном доме, он тут же начинал выносить
из огня своих самых верных друзей и сподвижников.
Рассказывали о физике, к которому в трудное для него время Федусь
пришел сам, но первым делом поинтересовался: "Надеюсь, у тебя не
политика?" - "У меня национальность", - ответил пострадавший.
Национальность - это не так страшно, и Федусь пошел по инстанциям,
всюду доказывая, что у его протеже не политика, а национальность, и даже
напоминал о государственной национальной политике.
Все-таки политике. Хотя и национальной.
Так же он вынес из пожара Михайлюка, в прошлом своего талантливого
учителя, а ныне талантливого ученика, объяснив ему, что истина не
рождается в споре, она рождается в мире, согласии, в умении договориться,
найти общий язык. Гора с горою не сходится, но человек с человеком всегда
сойдется. Если бы мы не помогали друг другу, говорил Федор Устинович, нас
бы давно порубили, пожгли. Как нам было трудно! Ведь у нас были средние
века! А с тринадцатого по двадцатый век у нас был малый ледниковый период.
И все самые выдающиеся открытия сделаны нами в условиях ледникового
периода. Вы знаете, какой у нас был первый по-настоящему теплый год - за
весь ледниковый период, за многие его столетия? Ни за что не догадаетесь!
Одна тысяча девятьсот тридцать седьмой год. Это доказано наукой
климатологией. Вероятно, он должен был быть раньше, еще в средние века, но
задержался из-за ледникового периода. Зато он был таким теплым, что многие
вынуждены были отправиться на Север, а некоторые даже провели его на
Северном полюсе.
Федусь в науке был авторитет. В свое время он открыл объективный закон,
по которому вершины имеют конусообразную форму. При такой форме их
поверхность лучше освещается солнцем, к чему стремится любая поверхность.
Не каждый откроет объективный закон. Желающих много, а законов мало.
После такого выдающегося открытия Федусь и сам стал максимально освещаться
солнцем, и больше ничего открывать ему не требовалось. Но оно как-то само
открывалось. И это тоже объективный закон. Закон авторитета, который
удочеряет истину (являющуюся, по Бэкону, дочерью времени, а не
авторитета), становится автором истины - ну, в крайнем случае, соавтором.
Потому что у каждой вершины есть и склоны, и отроги, которые тоже без дела
не сидят. Они упорно работают, пока ты максимально освещаешься солнцем.
Раньше в науке соавторов не было. Были просто авторы, соавторы же
появились сравнительно недавно. Ссылаются на Бойля и Мариотта, но они не
были соавторами. Это их потом, после смерти сделали соавторами, а они,
возможно, даже не были знакомы друг с другом.
Может, при Бойле и Мариотте и слова такого не было. Так же, как не было
соискателя. Искатели были, а соискателей не было.
Хотя были слова такого типа. Соратник, например. Сотрапезник. Но как-то
незаметно эти слова устарели. Вместо сотрапезника появился собутыльник,
вместо соратника - в лучшем случае сотрудник, а в худшем - соучастник.
Федора Устиновича время не так сильно потратило, как Михайлюка, оно его
экономило, зная, что Федор Устинович ему еще пригодится. Что бы в жизни ни