"Феликс Кривин. Упрагор, или Сказание о Калашникове (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

нечего. Вот убеждение на благосостояние - тут работы побольше. Или, может
быть, вас заинтересует чувство гордости? Некоторые выменяли на него
чувство стыда и теперь гордятся тем, чего другие стыдятся.
"Я бы поменял чувство ответственности на чувство любви", - вздохнул
отец троих детей, но жена взглянула на него так, что он вынужден был
поправиться: "Вернее, я бы поменял чувство любви..." - но жена опять на
него взглянула, и он умолк.
Все согласились, что обмен - это естественный процесс, без обмена
веществ нет никакой жизни в природе. Если б вещества умели разговаривать,
они бы только одно говорили: "Я тебе - ты мне".
Дарий Павлович сказал: "Вот если б поменять маленький талант на
большой... На это бы я согласился..."
Но Прохоров возразил, что талант на талант они не меняют. Если угодно,
талант можно поменять на успех.
Дарий Павлович сказал, что имеет в виду другой талант. Например, талант
его брата Мария. Ведь он, да будет известно, открыл неизвестную доселе
цивилизацию. Причем, не в какой-то другой галактике, а прямо здесь, на
Земле.
Стотысячный Вова приставил палец к виску, будто хотел застрелиться, и
попробовал его ввинтить туда без помощи выстрела.
Дуся сказала: "Подпольные бывают организации, а не цивилизации".
"Почему подпольные? - удивился отец троих детей. - Разве кто-то сказал
о подпольных цивилизациях?"
"Я не говорил", - сказал Дарий Павлович.
"И я не говорила", - сказала хозяйка.
Все смотрели на Дусю. Но Егор Виссарионович перевел этот общий взгляд
на себя. "Это я подумал. Просто подумал, - сказал Егор Виссарионович. -
Конечно, подпольных цивилизаций не бывает, но я почему-то подумал о
подпольной цивилизации. А она прочла мою мысль. Какая интересная девушка!"
Тут-то все заметили, какая Дуся интересная девушка, и отец троих детей
стал предлагать ей выпить, непременно выпить. Но Егор Виссарионович взял
Дусю под свое попечительство. Дарий Павлович остался как бы ни при чем, и
это не могло его не обидеть. Он спросил у Прохорова, что если, допустим,
поменять талант на успех, то можно ли потом поменять обратно? Оказалось,
нельзя обратно. Еще никому не удавалось поменять успех на талант.
Все заговорили сразу, и от этого стало как-то особенно хорошо и
непринужденно. Звонче зазвенели бокалы, громче застучали ножи и вилки...
Стотысячный Вова отнял от виска палец и посмотрел на него, словно
удивляясь, что остался жив.



15

И в третий раз взгляд Федора Устиновича уперся в вершины Памира. Но
теперь Калашников научился двигаться по центру, не впадая ни в
объективизм, ни в субъективизм. Он сказал, что наши вершины - это наши
вершины, а чужие вершины - это чужие вершины.
"Опять вершины, - поморщился Федусь. - Сколько можно о вершинах? Может,
пора обратить внимание на наши провалы?"