"Пол Кристофер. Призрак Рембрандта ("Финн Райан" #3)" - читать интересную книгу автора

что люди здесь обитают довольно эксцентричные, она уже имела возможность
убедиться на личном опыте. Покончив с пончиком и кофе, Финн постаралась
забыть о Ронни и включила компьютер.
В тот день ее работа состояла в бесконечном изучении старых списков
клиентов, для того чтобы в итоге выбрать из них тех, кого могли бы
заинтересовать лоты, выставляемые на торги в конце апреля. Аукцион намечался
нелегкий: на этот раз он не посвящался какой-нибудь конкретной теме вроде
"Между двумя войнами. Произведения британских художников 1918-1939 годов", а
представлял собой что-то вроде весенней генеральной уборки, во время которой
аукционный дом избавлялся от всяких непроданных остатков: начиная с
полудюжины полотен дельфтской школы, залежавшихся в фондах аж с пятидесятых
годов, до небольшого Сезанна, которого Ронни придерживал, дожидаясь самого
благоприятного момента.
Собственные фонды играют немаловажную роль в работе любого аукционного
дома. Широкая публика даже не подозревает, что в основе этого бизнеса лежит
самая заурядная спекуляция. Все крупные дома уже не первую сотню лет
подрабатывают тем, что скупают произведения искусства не для клиентов, а для
себя, а потом в подходящий момент сбывают их с молотка, кладя в карман не
комиссионные, а полную стоимость товара.
Апрель в этом смысле не являлся исключением: более половины лотов,
проданных за последние двенадцать месяцев, были спущены в зал торгов из
собственных запасников "Мейсона - Годвина". Поговаривали, что в прошлом году
Ронни сильно потратился на приобретение произведений сомнительной ценности,
а в некоторых случаях и сомнительного происхождения. Финн, например,
наверняка знала, что совсем недавно он купил бюст Пьеро де Медичи, якобы
созданный современником Леонардо, скульптором Мино да Фьезоле, а в
результате тот оказался умелой подделкой середины восемнадцатого века,
автором которой был небезызвестный Джованни Бастианини. Разница между двумя
скульпторами была примерно такой же, как между платиновым слитком и чугунной
чушкой, ошибка оказалась весьма дорогой, и потерянные деньги требовалось
как-то компенсировать. Финн не думала, что у Ронни хватит наглости продать
фальшивку как настоящего Фьезоле, но выдать ее за "прекрасный образец
скульптуры Возрождения" он, возможно, попытается.
К половине первого она закончила с клиентами на букву "Д" и вышла
перекусить. Так как позволить себе ирландское рагу в историческом пабе
"Муллиганз" Финн не могла, она ограничилась куском разогретой пиццы в
кафетерии и уже скоро опять сидела за компьютером, копаясь в клиентах на
букву "Е". К четырем часам она начала жалеть о том, что не курит и, стало
быть, не имеет ни малейшего предлога хоть на минутку выйти на улицу и
постоять под дождем. Наверное, она умерла бы со скуки, не дотянув до конца
рабочего дня, но ее спас звонок из приемной.
- К нам тут забрел какой-то тип с пакетом под мышкой, - заныла Дорис,
чей голос всегда действовал на Финн, как скрип железа по стеклу. - Я ему
объясняла, что мы не делаем атрибуцию без экспертизы, но он уверяет, что у
него Ян Стен. Я послала его к вам. Этого типа ни с кем не спутаешь,
дорогуша: на нем дурацкая футболка с надписью "Гарвард". Фиолетовая. И
грязные кроссовки.
Иными словами, совсем не тот человек, у которого под мышкой может
оказаться голландский мастер семнадцатого века. Тон Дорис не оставлял
сомнения в том, что она просто решила сплавить назойливого посетителя Финн.