"Елена Криштоф. Сто рассказов о Крыме " - читать интересную книгу автора

что ж, Митридат еще поспорит с судьбой! Теперь его оплотом станет Боспор,
вот этот клочок земли, так хорошо видный с высокой горы Акрополя.
Митридат стоял на ее вершине, огромный и старый, но витые мускулы его
по-прежнему напрягались под смуглой кожей, как под шкурой зверя, готового к
прыжку. И ноздри раздувались, и сухие крепкие ноги переступали по
вытоптанной траве нетерпеливо: царь готов был и в четвертый раз идти на
ненавистный Рим.
И, кто знает, может, пошел, если бы не новое предательство: второй сын,
Фарнак, тоже переметнулся на сторону Рима. И вон там внизу, на площади возле
гавани, где дым все еще застилает воду, его венчают на царство! Гарнизон
крепости на его стороне, и теперь высокие стены стерегут самого Митридата, и
нет дороги из кольца...
Но царь не хочет живым сдаваться в плен. Мысль о позоре так страшно,
что он даже смеется, поводя из стороны в сторону короткой шеей. Яд всегда
при нем, и вот он высыпает на огромную ладонь желтые шарики цикуты,
протягивает их дочерям. Невесты царей Египетского и Критского, они тоже
предпочитают смерть позору. А его смерть не берет, цикута бессильна перед
могучим телом, неукротимым духом. Впрочем, этому есть и очень прозаическое
объяснение. Еще с детства будущий владыка Понта знал: римляне постараются
его извести и вероятнее всего - ядом цикуты, как изводили многих, ставших на
их пути. А против цикуты помогает только цикута: просто надо приучать себя к
ней постепенно. Итак, цикута не брала, оставался только меч. По преданию,
царь приказал заколоть себя. Иные говорили по-другому: бросился на меч,
воткнутый в землю острием вверх.
...А могилы или гробницы Митридата в Керчи нет. Так же, как когда-то
живого, но побежденного скифа Савмака, мертвого Митридата повезли в Синопу,
столицу Понта. Там его похоронили не только без надругательства, но с
почестями, на которые расщедрился Рим.
В Керчи в память о Митридате осталось только название горы, откуда в
последний раз царь смотрел на море, на зеленые холмы окрест, на белые кубики
домов Мирмекия и Тиритаки...
Ничто в городе не напоминает сегодня о Митридате. Иная слава и у горы,
когда-то названной его именем. Разве что остатки античных колонн сбоку ее,
лежащие в прахе и в золотом цветении одуванчиков, кто-нибудь по неведению
примет за гробницу Митридатову, как сделал это когда-то Пушкин, путешествуя
по Крыму с семьей генерала Раевского. И, может быть, в воображенье его узким
солнечным бликом мелькнет хищная триера, но мгновенье - и растает. Потому
что в гавань как раз в это время, перебивая мираж и деловито пыхтя, пройдет
маленький буксир с громким названием "Красная армия" и приткнется к
причалу...

Корсунь


О, земля моя Русская!

Уже позади
За курганом ты!

Слово о полку Игореве