"Джидду Кришнамурти. Беседы в Париже" - читать интересную книгу автора

находилось здесь, на террасе, высокая башня со вспышками предупредительного
света была на месте, так же как и дымовая труба; мозг видел все это, но
дальше он не шел. Время как мера и время как мысль и чувство остановилось.
Времени не было; всякое движение прекратилось, но не было и нечего
статичного. Наоборот, была необычайная интенсивность и чувствительность,
огонь, который горел без жара и цвета. Плеяды были над головой, Орион -
пониже, на востоке, а утренняя звезда стояла над крышами. И этот огонь
сопровождали радость, блаженство. Дело не в радостном ощущении - был экстаз.
Не было отождествления с ним и не могло быть, так как время прекратилось.
Этот огонь не мог отождествить себя ни с чем или быть в отношениях с
чем-либо. Он был здесь, ибо время остановилось. И наступал рассвет, Орион и
Плеяды угасали, а вскоре и утренняя звезда тоже ушла своим путем.

17 сентября

Был жаркий, душный день, даже голуби спрятались; воздух был горячий, и
находиться в городе было совсем неприятно. Ночь же была прохладная;
несколько звезд, которые были видны, светились ярко, и даже огни города не
могли их затмить. В них была поразительная интенсивность.
Это был день иного; весь день оно спокойно присутствовало, временами
вспыхивая, становясь очень интенсивным, затем опять успокаивалось, шло
спокойно. Его интенсивность была такой, что всякое движение становилось
невозможным и приходилось сидеть. При пробуждении в середине ночи оно было
здесь с огромной силой и энергией. На террасе, при шуме города, уже не столь
назойливом, всякая медитация стала и неуместной и ненужной, ибо оно
присутствовало в полной мере. Это - благословление; - все же остальное
представляется таким глупым и таким инфантильным! В этих случаях мозг всегда
очень спокойный, но ни в коем случае не сонный, а все тело становится
неподвижным. Это странно и удивительно.
Как мало меняется человек. Через принуждение в какой-либо форме,
давление, внешнее или внутреннее, он изменяется, но на самом деле это только
приспособление. Какое-нибудь влияние, слово, жест заставляют его изменить
форму привычки, но не так уж сильно. Пропаганда, газета, какой-нибудь
инцидент в известной мере изменяют ход жизни. Страх и вознаграждение
разрушают привычный образ мыслей лишь для того, чтобы переформировать его,
придать ему другую форму. Новое изобретение, новое устремление, новое
убеждение приносят определенные перемены. Но все это изменения на
поверхности, как от сильного ветра на воде, они не являются коренными,
глубокими, сокрушительными. Всякая перемена, имеющая мотив, - вообще не
перемена. Экономическая, социальная революция - это реакция, а всякое
изменение, происходящее в качестве реакции, не является радикальной
переменой, это только изменение стереотипа, шаблона. Такая перемена - просто
приспособление, механическое производное желания комфорта, безопасности,
простого физического выживания.
Что же тогда приводит к фундаментальной трансформации? Сознание, явное
и скрытое, - весь механизм мысли, чувства, переживания - заключено в границы
времени и пространства. Оно есть неделимое целое; разделение на сознательное
и скрытое существует лишь для удобства коммуникации, но это не
действительное разделение. Верхний уровень сознания может модифицировать и
модифицирует себя, приспосабливается, изменяется, реформируется; он