"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. В который раз про любовь (Журнал "Химия и жизнь")" - читать интересную книгу автора

стол.
В клетке с номером 79 лежали небольшие, бочоночком, кольца из желтого
металла.
Клавдия схватила одно из них и надела, еще теплое, мне на безымянный
палец.
- Спасибо, моя хорошая, - пробормотал я и поцеловал ее. - Книжнику
такое и не снилось.
- У порядочных людей свадьба бывает раз в жизни, - ответила Клавдия.
Она вытолкала меня за дверь, заявив, что устала и намерена спать до
вечера, а я побрел в институт. Честно погоняв мяч, зашел к приятелю на
кафедру металловедения и попросил сунуть колечко в какой-нибудь прибор.
Минуту спустя он вернулся и равнодушно сообщил, что металл - золото,
такая-то проба; а в чем дело? "Да так", - сказал я.
До вечера оставалась уйма времени, и я поднялся на третий этаж, где
обычно заседали за своими кубами трехмерношахматные девы. Должно быть,
меня тянуло к людям из Клавиного окружения.
Величественная Лена Бывалова разыгрывала сама с собой заумные дебюты.
- Могу дать тебе три ладьи фору, - предложила она, - сыграем?
Она не допускала мысли, что избранник ее подруги может быть равнодушен
к шахматам.
Я молча уселся, включил подсвет - и добрых полтора часа самоотверженно
отстаивал честь мужского мышления, стараясь дотянуть партию до почетной
ничьей. На дворе уже стемнело.
Клава встретила меня сурово. Оказывается, она давно уже проснулась. Я
стал было рассказывать про анализ, про партию с Ферзем... Она слушала,
поджав губы и не глядя на меня.
- М-да, - проговорила она. - Странно. Я чувствую себя отвратительно, из
рук все валится, а ты весело проводишь время. Я делала золотое кольцо, а
не оловянное, это ясно и без твоих дурацких приборов. В шахматы ты играть
не умеешь, это еще яснее. Тебе со мною скучно, и ты ищешь, где бы
развлечься. Кажется, уже нашел, поздравляю.
Это было несправедливо. И я попытался что-то объяснить. Лучше бы
промолчал.
- Он еще оправдывается! Два часа сидел с кем-то, да еще растрезвонил о
кольцах.
Тогда и я вскипел:
- Не хочу больше слышать о Бываловой. И о кольцах слышать не хочу -
пропади они пропадом...
И дернуло же меня.
- Слышать не хочешь? - ледяным тоном переспросила Клавдия. - Ну что ж.
Как вам будет угодно. Давай сюда кольцо.
Уже раскаиваясь, но еще не понимая, я снял с пальца золотое кольцо.
Клавдия положила его на ладонь, рядом положила второе. Потом размахнулась
и вышвырнула в открытое окно.
Я бросился к подоконнику и тупо смотрел в темноту. Слушал, как она
плачет.
Мы помирились через полчаса. Остаток вечера и все следующее утро я
ползал на коленях под окнами. Кольца как сквозь землю провалились. А
Клавдия до самого дня свадьбы просидела над таблицей Менделеева и двумя
ржавыми колечками. Иногда они вздрагивали, иногда начинали светиться, но