"Нэнси Кресс. Спящие псы " - читать интересную книгу автора

шорохи, потому что лес внезапно превращается в самое тихое место на земле. С
такой тишиной я уже никогда больше не встречусь.
Драгоценная лежит футах в восьми от Роджера у подножия небольшого
холма, где течет крошечный ручеек. У нее сломана шея. Ее ладошки вымазаны
кровью от куска мяса, который она пыталась отнять у Роджера. Может, она
хотела откусить от него кусочек. А может, думала, что это такая игра - кто
кого перетянет. Но Ричард не играл. Он отшвырнул Драгоценную прочь - следы
его зубов отчетливо видны на ее маленькой ручонке. И Драгоценная покатилась
по склону, приземлившись у подножия. Она ударилась головой, или свернула
шейку, или еще как-то. Позже коронер сказал, что это был глупый несчастный
случай. Если не считать руки, то на ней нет ни царапины, даже водой ручейка
ее не забрызгало. Она лежит спокойно, в своем новеньком грязеупорном розовом
комбинезончике, будто просто заснула.
А Папочка рвет тишину воплем - кажется, сам ад вырвался наружу. Я бегу
к Драгоценной и поднимаю ее на руки.
Я даже почти не слышу, как в десятке футов от меня гремит ружейный
выстрел. А других выстрелов - четырех в лесу, а потом еще одного,
бессмысленного, в Лейшу - я вообще не слышу. Ни эха, ни визга. Ничего.

Не знаю я, что одних людей удерживает от распада, а других заставляет
разваливаться на части. Должно быть, об этом говорил Тони Индивидо:
поведение хаотично, оно определяется незначительными отклонениями в условиях
среды. Не знаю. Ничего я не знаю.
А Папочка не удержался. Он начал пить сразу после похорон и уже не смог
остановиться. Он не стал ни злым, ни слезливым. Он просто сидел за кухонным
столом ночь за ночью, опустошая одну бутылку за другой. А днем ждал прихода
ночи. Потом он перестал его ждать.
Донна оставалась с нами недолго. Разбираться, что к чему, она не стала.
Несколько месяцев рыдала почти без передышки. А еще ей хотелось все время
говорить о Драгоценной, а я этих разговоров слышать не могла. В конце концов
она нашла того, кто мог, - государственного служащего в Колсвилле, который
даже отыскал ей место официантки в хорошем ресторане. Посетителям Донна
нравилась. И постепенно она перестала плакать. У нее появилось несколько
знакомых, а там и дружок возник. Я ее редко видела. А когда мы. встречались,
нам трудно было смотреть друг дружке в глаза.
А я? Не знаю, выдержала ли я. Слишком уж я сдвинута, чтобы судить об
этом.

- Ты ведь дочка Дейва, - говорит мне Дэнни, будто он не возил меня в
своем фургоне в Колсвилл несколько лет подряд. Он принадлежит к числу людей,
которые больше всего на свете боятся женских истерик. - Что я могу для тебя
сделать, а?
- Я - Кэрол. Ты можешь позволить мне остаться и вести твое хозяйство.
Он глядит на меня так, будто у меня крыша поехала.
- Ну... э... Кэрол, я в толк не возьму... Я думал, ты ведешь хозяйство
отца, он ведь наверняка нуждается в тебе, раз уж...
- Никто ему не нужен, - говорю я, - а ты в этом нуждаешься.
Я огляделась вокруг. Жена Дэнни ушла от него окончательно уже с месяц
назад. Ей надоели его бесконечные девки, а последняя из них совершенно
переполнила чашу ее терпения. С тех пор как она ушла, Дэнни не вымыл ни